Она сердито засопела, спешно застегивая штаны и отодвигаясь подальше от вруна-эльфа. Стыд кипятком жег ее щеки, а при воспоминании, где паршивец эльф ее гладил, Дею прямо-таки тошнило.

«Боже, ну и срамота! — сердито думала она, чуть не плача. — Как я допустила, чтоб этот проходимец меня лапал?! Я с ним еще и целовалась, а он этим ртом врет!»

И она яростно и брезгливо отерла губы.

Этот злой жест не укрылся от внимания эльфа. Его синие глаза, до того момента бывшие прекрасными и ласковыми, вдруг недобро сощурились. Взгляд синей жгучей молнией метнулся из-под ресниц.

— Куда это ты собралась? — неприятным, очень жестким и очень холодным голосом поинтересовался он. — Мы еще не закончили, и я не разрешал тебе уйти!

— Не твое дело, куда я собралась! Так что надевай свою кастрюлю на голову и иди, ровняй уши, — огрызнулась Дея, поднявшись с постели и поспешно натягивая рубашку.

— Я не разрешал!.. — вскипел эльф, тоже подскакивая с постели.

Когда он успел полностью раздеться, Дея не заметила.

Да только на данный момент он был абсолютно голый. С оружием наперевес.

Дей взвизгнула, захлебнувшись стыдом, молниеносно повернулась к эльфу спиной и со шлепком ладоней об лицо закрыла глаза.

«Матерь божья! — в панике думала Дея. Сердце ее выскакивало, вот-вот выпрыгнет из горла! — Это что у него такое?! Что за зачаточные ложноножки?! А он точно эльф, а не какое-то мутировавшее чудовище?! Что это такое отросло у него там?! Третья нога?! Запасная тайная рука?! А пальцы тогда где?!»

— Тебя что, — с отчаянием проорала Дея из-под своих ладошек, — пчелы покусали?!

— Отчего это? — недобро произнес эльф, приближаясь к Дее со спины.

— Оттого это! Не опух ли ты, брат Обкромсаное Ухо, что вообразил себе, будто можешь мне приказывать?!

Девушка снова начала дерзить, и это обозлило эльфа еще больше.

Прежде с ним никогда такого не было. Чтобы девица удрала прежде, чем он добирался до ее тайного цветочка!.. Да еще и сама, без уговоров и уловок!..

— Я могу приказывать, — голос эльфа стал стервозным и высокомерным, — кому захочу!

— Мамке своей захоти, — грубо ответила Дея. — Гони ее на кухню, пусть выберет тебе кастрюлю побольше, чтоб налезла на твой распухший от самомнения шарабан! А то, кажется, время стричься подошло!

— Ах ты, засранка! — вскипел эльф и набросился на Дею.

Очутившись в его сильных руках, она оглушительно заверещала, потому что его ладони пребольно стиснули ее задницу. Дея замолотила по его плечам кулаками, отворачивая от его жгучих поцелуев лицо.

А эльф словно озверел. Ее грубость, обидные слова, что она выкрикивала в его адрес, подлили масла в огонь. Теперь он не просто хотел обладать ею — теперь он до безумия хотел, чтобы строптивица билась под ним, расставив широко ноги, и умоляюще стонала от наслаждения, растерзанная.

Повалив ее в постель, он заломил ее руки над головой и целовал, целовал, одурев от страсти и злости, смешавшихся в странный коктейль, который напрочь снес ему крышу.

— Сейчас ты запоешь по-другому, — пыхтел он. Его руки грубо нащупывали застежку на ее штанах, намереваясь стащить их. — Сейчас я тебе покажу, кто тут опух!..
Девушка вопила и вырывалась.

То, что сейчас происходило с ней, было омерзительно и страшно.

— Сволочь! — верещала она, делая тщетные попытки вырваться из сильных рук эльфа. — Извращенец! Не смей меня трогать!

Эльф, наконец, справился с ее штанами, и его рука снова скользнула под одежду девушки. Но теперь это прикосновение было мерзким, грязным, противным. И больным; Дея даже взвизгнула, когда его пальцы грубо толкнулись меж ее ног, где прежде было так мокро и приятно.