– Домой и правда нельзя, – Тим свесил голову на грудь. – Я и квартиру так могу сжечь. А если вдруг рядом окажется Пашка… Или бабушка… Сумею ли я сдержать молнии?

Тим обреченно поглядел на ворота. Ветер бился в старинный чугун, со свистом пролетал через прутья. Но сдвинуть массивные створки у стихии никак не получалось.

Тим вздохнул.

– Неужели это единственное место, куда я теперь могу пойти?

«В любое время», – всплыли в памяти слова Назара.

– Назара Никитича.

Тим ехидно передразнил голос директрисы.

– Ох и разозлится же она, когда увидит школу. А если узнает, что это треклятый Быков виноват…

Тим закашлялся. Его знобило. Молнии больше не подогревали его изнутри, а гулять поздней осенью босиком и без куртки никому не по плечу.

Схватившись за ограду, Тим потянул тело вверх. Встав на ноги, побрел к чугунным воротам.

14. 14

Непогода подгоняла Тима вперед. Ветер толкал в спину. Нетерпеливо подвывал между худых ветвей старого сада за оградой.

Подойдя к массивным створкам с витыми коваными узорами, Тим замер. Вдруг в памяти всплыл другой осенний вечер. Стояло ужасное ненастье. Небо так плотно заволокли черные тучи, что было невозможно понять, который час. Семейство Быковых неудачно решило прогуляться. Мама, папа и двое сыновей возвращались из гостей. Дом был совсем недалеко, и родители предложили пройтись пешком. Только оказавшись на улице они заметили собирающиеся дождевые тучи.

– Ничего, здесь недалеко, – бодро заявил папа. – Добежим.

Он не желал сдаваться. Мама поддержала его улыбкой, накинула на голову капюшон и потуже затянула шнурки.

Только Тим и Пашкой не сговариваясь насупились.

Стоило им отойти на пару метров от девятиэтажки, как ливень обрушился на Полис. Вот только семейство Быковых не привыкло сдаваться! Они не вернулись в теплый сухой подъезд. Весело рассмеявшись, мама бросилась бежать.

– Кто первый? – воскликнула она, шлепая по еще неглубоким лужам.

И так задорно мама хохотала, что Тим и Пашка тут же поддержали ее.

Минут через пять семейство Быковых ввалилось в коридор своей квартиры. Мокрые насквозь и абсолютно счастливые. Они спорили, кто же выиграл и продолжали хохотать.

Даже сейчас среди пронзительного холода воспоминание окутало Тима мягким душевным теплом. Он улыбнулся темному небу.

«Я отомщу за вас! – Тим сжал в кулаки закоченевшие пальцы. – И Пашку не позволю отдать в детдом. Нельзя ему туда. Он не выдержит».

Теперь уже без колебаний Тим шагнул на территорию Парковой тринадцать. К своей новой школе.

Главная аллея некогда была широкой. Но деревья давно не подрезали. Раскидистые ветки свисали со всех сторон. Они лохматыми каскадами поднимались от самой земли и до темного неба. Закрывали кривыми силуэтами все вокруг. Тим шел беспрепятственно, но вот на автомобиле здесь было бы сложно проехать.

Метров через сто показалось здание. Надежно спрятанное одичавшим садом, оно хохлилось в полумраке массивной громадиной. На школу непохоже совершенно!

Ребристые колонны с потрескавшейся краской отмечали главный вход. У самой крыши они завершались охапками крупных листьев. Тим не помнил названий тех архитектурных элементов. Все эти балкончики, карнизы, завитушки на стенах наверняка имели затейливое наименование, но на уроках истории Тим часто погружался в полудрему или бездумно глядел в окно.

Тим огляделся. Влево и вправо убегали два симметричных крыла. Здание школы словно распахнуло гигантские объятия.

– Вот только обнимет оно меня или задушит?

Окна слепыми черными глазницами поблескивали в темноте. Все застеклены и не заколочены – здание не заброшено. Но вот свет не горел нигде.