– Прекратите, – взмолился Тим.

Чем толще становились жгуты света, тем больнее ему было удерживать их. Но и как оборвать это ужас, Тим не представлял.

Боль росла.

Мелодичный звон показался Тиму странным в жутком хаосе происходящего. Но затем он увидел блеск на полу. Оконное стекло лопнуло и теперь украшало своими останками пол.

Молнии уже опутали всю комнату и выбрались наружу здания. Стены полностью заволокло голубым светом. Из розеток и светильников сыпались снопы искр. Запах паленого пластика резал глаза. Горло раздирало от желания закашляться, но Тим не мог даже просто перестать кричать.

Оборвалось все в один миг. Молнии исчезли. Тим рухнул на пол. Руки до самых локтей болели, словно обожженные огнем. Сил не было даже пошевелиться.

Он привалился к куску столешницы и прикрыл глаза. Холодный осенний ветер залетал в разбитое окно. Он с любопытством исследовал погром, и улетел прочь. Ветер уносил с собой едкий дым, благодаря чему Тиму удавалось хоть как-то дышать.

Руки ныли, но вдруг к этому чувству прибавился новый укол боли.

Тим медленно открыл глаза, приподнял руку и всмотрелся в опухшие пальцы. Без молний в кабинете стало очень темно. Сложно было разобрать, но Тим заметил, что пальцы его покрылись темной жидкостью. Она собиралась сейчас на самих их кончиках и шлепалась на пол.

– Кровь?

И Тим вспомнил про осколки на полу.

– Наверное я задремал и уронил руку.

Язык еле ворочался во рту, но Тим предпочел говорить вслух.

– Нельзя расслабляться. Если усну, мне конец. Бежать. Нужно бежать.

Опираясь на обломки мебели, Тим приподнялся. К двери он шел долго. Его то и дело качало. Он останавливался, приводил дыхание в порядок. Упасть было нельзя.

Разгребая осколки носком, Тим каждый шаг делал медленно и осторожно.

– Нельзя порезать ноги. Тогда далеко не уйду…

В коридоре стоял тот же удушливый запах пластика. Розетки, выключатели и плафоны под потолком дымились.

Для побега Тим вновь выбрал пожарный выход.

– Он ближе. И охрана скоро приедет. Они сразу рванут через парадную дверь.

Пожарная дверь стояла нараспашку.

– Молнии и здесь побывали.

Тим скривился, вспомнив, как радовался взорвавшейся сигнализации.

– Что же это со мной?

Прислонившись к косяку, Тим подставил лицо ветру. Холодный. Влажный. Ветер резвым щенком лизал щеки Тима, задорно трепал его разорванную одежду.

Нарастающий звук сирены послышался сразу с трех сторон.

Страх вырвал Тима из накатившей дремоты.

– Бежать, – прошептал он растрескавшимися губами.

Как перебрался через гаражи, Тим не помнил. И не из-за транса, в который его вогнал жар голубых молний, а из-за нарастающей боли.

Тим думал лишь о том, как вытерпеть, не вскрикнуть, не привлечь к себе внимания. А руки и ноги делали все по старой привычке.

Оказавшись на узкой боковой улочке, Тим потрусил прочь. Иногда он останавливался, прислонялся к первой попавшейся стене и переводил дух. Но только его глаза начинали моргать медленнее, Тим тряс головой и брел дальше.

Квартал. Второй. Третий.

Первой осознанной мыслью стало удивление от того, что он стоял перед витой старинной решеткой ограды. Высокая – не перелезть. Но огромные арочный ворота в паре метров стояли нараспашку.

Мимо проехала машина, облив на пару секунд Тима и ворота белесым светом.

Справа от ворот притаилась табличка. Краска с букв местами слезла, но прочитать название улицы все еще было можно.

– Парковая, тринадцать?

Подсознание привело Тима к частной школе. Адрес которой он видел в кабинете директора.

Тим отшатнулся от ворот. Отошел на несколько метров и присел около ограды прямо на землю.