– Мигом разогрею. Пожди минутку.

Взгляд ее блуждал по кухне. Перескакивал с плиты на раковину, выискивал что-то за окном.

Тим молча выдвинул табурет из-под стола и уселся.

– Руки вымой, – по привычке укорила бабушка и наконец взглянула на Тима. – Ах!

Тим развел руками.

Мгновение Нина Ивановна стояла без движения. Затем отмерла, сбегала в ванную за ватой и пузырьком. Принялась обрабатывать боевое ранение Тима. Но все так же молча.

Тим поерзал на табурете. С каждой минутой становилось все тревожнее. Бабушка не отчитывала его, не напоминала, что он старший, что должен подавать правильный пример брату. Джае ни разу не упрекнула.

– Да что произошло? – не выдержал Тим.

Бабушка вскинула брови и строго посмотрела на внука.

На плите закипел суп. Крышка кастрюли подскочила и затарахтела о бортики.

Бабушка вздрогнула и бросилась выключать огонь. Все так же молча. Все так же без объяснений.

– Я же взрослый! – вспылил Тим. – Имею право знать.

Нина Ивановна схватила полотенце и принялась вытирать столешницу.

– О чем? Я просто сегодня ездила в центр…

– Комиссия! – вспомнив, подхватил Тим. – Что они сказали?

– Дом восстановят. Работы начнутся уже едва ли не завтра. Так что квартира у вас с братом будет. Обещают сделать все очень быстро. Много семей пострадало. Некоторым людям жить негде. Так что…

Закончив со столом, Нина Ивановна достала ложки и принялась натирать уже их.

– Это замечательно, но что же тогда случилось плохого.

Нина Ивановна положила ложки на стол. Вздохнула. Вновь схватила несчастные столовые приборы.

– У меня ведь день рождения скоро, – Нина Ивановна улыбнулась. Получилось это грустно и одновременно виновато.

Тим кивнул.

– Хочешь, устроим тебе праздник. Позовем…

Веселиться у Тима не было ни малейшего желания, но если это нужно было бабушке.

– И пенсия совсем небольшая, – продолжила Нина Ивановна, словно не слышала предложения внука. – Они считают, что мне будет слишком тяжело… Что я уже старенькая… Что не смогу…

– Что? – тихо спросил Тим.

Странный холодок вдруг возник в его груди. Еще небольшой. Еще не понимание, но предчувствие чего-то непоправимого.

Бабушка вдруг села-упала на ближайший стул. Словно силы сохранять лицо у нее закончились.

– Они считают, что втроем мы не сможем жить на одну мою пенсию. И ведь они правы…

– Так пусть назначат тебе пособие. Нам с Пашкой точно положено пособие. Я слышал в прошлом году в школе. У Димки нет отца, так ему государство платит.

Бабушка вяло качнула головой.

– Их ведь не наши, – произнесла одними губами, но Тим понял, и громче добавила, – пропавшие без вести. Не… Погибшие… И пособие не дадут.

Тим сидел придавленный к табурету возникшей внезапно проблемой: «Вот она жизнь! Не жуткие монстры, которые бродят по ночам, мне угрожают. Чиновники и отсутствие денег вот-вот разрушат то, что осталось от семьи!»

– Нас отдадут в детдом?

Бабушка не смогла произнести этого вслух, но по полным слез глазам и так стало все ясно.

– Решение еще не принято. Будет еще комиссия…

Надежда вдруг яркой вспышкой возникла в мыслях Тима.

– Никто нас не заберет! – уверенно объявил он. – Я найду работу. Достану деньги. Тогда нас будет двое, чтобы прокормить Пашку. Не такой уж он проглот. Справимся.

Тим улыбнулся широко-широко, пытаясь показать бабушке, что все будет хорошо, он верит. Разбитую губу резанула острая боль, но Тим даже не поморщился.

– Давай-ка я тебе помогу, – Тим вскочил и принялся расставлять тарелки. Схватил электрический чайник, откинул крышку.

«Детдом!» –билась в голове одинокая мысль.

Тим открыл кран, и шипящий поток рванулся в пустое брюхо чайника.