Лучшего занятия у меня не было, и я охотно согласился. Забрав стекляшки и погрузив их на заднее сиденье видавшего вида «олдсмобиля», я решил прокатиться по территории киностудии.

Риму я увидел на улице, у входа в студию Парамаунт: она спорила с вахтером, видимо, не пропускавшим ее. Я сразу же узнал эту серебряную головку. На ней были черные в обтяжку джинсы, красная рубашка и красные балетные туфельки. Выглядела она неухоженно, неряшливо.

Я поставил машину на свободное место между «бьюиком» и «кадиллаком» и направился к ней. В этот момент вахтер захлопнул дверь, Рима повернулась и оказалась лицом к лицу со мной, но меня не заметила, настоль ко была поглощена своими мыслями.

Вдруг до нее дошло, она резко остановилась и уставилась на меня. Узнав, покраснела и попыталась бежать. В панике оглянулась по сторонам – бежать некуда. Тогда она попыталась оттолкнуть меня.

– Привет, – сказал я. – А я тебя как раз ищу.

– Привет.

Я сделал шаг вперед, чтобы успеть схватить ее, если она снова вздумает бежать.

– Ты должна мне тридцать долларов, – сказал я и улыбнулся.

– Это что… шутка? – Ее холодные голубые глаза бегали по сторонам. – Так много? За что?

– Тридцать долларов, которые ты у меня украла, – уточнил я. – Давай, гони, детка. Не то отправимся в полицейский участок, там разберутся.

– Я у тебя ничего не брала. Только полдоллара в долг.

Я крепко сжал ее тонкую руку чуть повыше локтя.

– Пошли. И не устраивай сцен. Я намного сильнее тебя. Идем в участок, там разберутся, кто лжет.

Она сделала слабую попытку освободиться. Но мои пальцы крепче сдавили ее руку, она смогла лишь дернуть плечом. Я потащил ее к «олдсмобилю». Открыв дверцу машины, втолкнул ее внутрь и сел рядом.

Когда я нажал на стартер, она с ноткой интереса в голосе спросила:

– Это твоя?

– Нет, детка, одолжил. Я тяну локш. Но больше не намерен, потому что получу от тебя свои денежки. Надеюсь, у тебя все в порядке с тех пор, как ты убежала?

Сморщив нос, она подпрыгнула на сиденье.

– Что хорошего, когда с бородой16?

– Вот и отлично. Посидишь немного в тюрьме – это пойдет тебе на пользу. Кстати, и питание бесплатное.

– Ты этого не сделаешь.

– Сделаю, если ты не отдашь мне деньги.

– Сожалею, – она повернулась, выпятив грудь, и положила свою руку на мою, – но у меня нет денег. Я верну, как только будут, клянусь.

– Не нужно мне твоих клятв. Верни деньги, и все.

– Я не могу сейчас. Я их потратила.

– Давай свой кошелек.

Она прижала к себе маленькую потрепанную сумочку.

– Нет!

Я свернул к обочине и остановился.

– Ты слышала, что я сказал. Давай свой кошелек или отведу тебя в ближайший полицейский участок.

Она лишь смотрела на меня блестящими большими голубыми глазами.

– Оставь меня. У меня нет денег. Я потратила все.

– Слушай, детка. Это меня не волнует. Гони свой кошелек или будешь разговаривать с полицейским!

– Ты пожалеешь. Запомни это. Я злопамятна.

– Мне наплевать на твою память. Гони кошелек!

Она швырнула сумочку мне на колени.

В ней оказалось пять долларов и восемь центов, пачка сигарет, ключ от квартиры и грязный носовой платок.

Я взял деньги, сунул их в карман, закрыл сумочку и швырнул ей обратно.

Она поймала ее и спокойно сказала:

– Этого я не забуду никогда.

– Вот и прекрасно, – сказал я. – Научишься, как воровать впредь. Где ты живешь?

Лицо ее стало мрачным и словно застыло, а в голосе звякнул металл, когда она ответила, что живет недалеко.

– Поедем к тебе.

Вскоре я подкатил к дому, еще грязнее и непригляднее, чем тот, в котором жил сам. Мы вышли из машины.

– Ты переедешь жить ко мне, детка, – обратился я к ней. – Будешь зарабатывать деньги пением, чтобы вернуть мне украденное. Отныне я твой импресарио, и ты будешь платить мне 10 процентов от того, что заработаешь. Мы заключим договор, но сначала ты пойдешь и заберешь свои манатки отсюда.