Ну не знаю, возразила я. У меня в правильных местах шевелится, когда рядом правильный мужчина. А дрочить на тексты… Что ж, наверно, это настоящие филологи. Не то что я.

Тут в монодиалог вклинился телефон, я посмотрела на экран – и да, в животе вполне так шевельнулось.

- Как насчет вечера? – спросил Ник.

- В твоем клубе?

- Если хочешь, можем и в другое место пойти. Тебя пугает хип-хоп?

- Я слишком стар для всего этого дерьма**, - скривилась я.

- Да ладно, - он наверняка улыбался. – Не наговаривай на себя. Ты вполне еще бодрая старушка.

Ах так? Ну хорошо, Николай Владимирович, держитесь!

- А ты вообще танцуешь?

- Специально не учился, но… в принципе, да.

- Отлично, - аж коленки задрожали от предвкушения. – Заедешь за мной? Часов в семь?

- Хорошо. Куда поедем?

- Увидишь, - загадочно пообещала я, вспоминая, где могут быть туфли для латины.

Конечно, это его «в принципе» вовсе не означало, что он реально знаком с сальсой или бачатой. Может, вообще имел в виду вальс или что-то вроде. Но я и сама не танцевала больше шести лет. А если человек «в принципе» умеет двигаться, подстроится без проблем. В «Эль Пульпо» никто ни на кого не смотрит. Ну, если, конечно, не лезть на середину, как мы с Захаром.

Туда мы ходили регулярно, любовь к латине была у нас общей. Строили планы, как поедем в отпуск в Аргентину и уж там отожжем по полной. Но так и не отожгли, потому что как раз в «Эль Пульпо» познакомились с Региной, к которой Захар в итоге и ушел. Так что… пусть этот вечер станет жирной точкой на прошлом – и, возможно, началом чего-то нового.

Я позвонила в ресторан и заказала столик, а потом подошла к шкафу. Туфли нашлись на антресольной полке. Потрепанные, в боевых шрамах, как две старые акулы, но вполне крепкие. Набойки не стесаны, супинаторы не разболтаны. Нормально.

Теперь одежда. Широкая черная юбка-кармен с красным поясом, черный низко вырезанный лонгслив. Надела, застегнула ремешки туфель, полюбовалась собою в зеркале. Прошла по комнате, притоптывая каблуками.

Сорок, говорите? Бодрая старушка? Окей!

Хоть я и была занята, все равно казалось, что время сломалось. То и дело поглядывала на часы, а где-то с половины седьмого, уже полностью готовая на выход, прилипла к кухонному окну. Черный Хайлендер вполз во двор без одной минуты семь.

Вот это пунктуальность!

Не дожидаясь звонка, я положила туфли в пакет, оделась и спустилась вниз. Ник стоял у машины и что-то читал в телефоне. Поцеловал коротко, открыл передо мной дверь и так же коротко бросил, заводя двигатель:

- Командуй.

- На Некрасова. «Эль Пульпо». Знаешь?

Молча покачав головой, Ник забил цель в навигатор и отъехал от поребрика. Я пыталась угадать его настроение, но никак не получалось. Он был непроницаемо спокоен, но что пряталось за этой маской? Чем-то расстроен? Встревожен? Или просто задумался? Вчера, рассказывая о катастрофе и травме, Ник неожиданно раскрылся, я почувствовала это. Но сейчас снова был закрыт на все замки, закован в броню. Неужели мне не удастся сквозь нее пробиться?

Вдруг показалось, уже не в первый раз, что не хватает воздуха. Совсем немного, на половинку вздоха. Или на четвертинку. Как тогда, в лесу, когда он подошел и спросил, нет ли у меня троса. Снег, алые всполохи на его лице, мягкие обертоны голоса… Метель, низкое давление.

Нет, не поэтому. Только теперь я поняла, в чем дело. Между нами с самой первой минуты завязался странный безмолвный разговор, где-то очень глубоко, глубже Марианской впадины. Не постоянно, а словно волнами – они накатывали, замирали на мгновение и снова уходили. И было в этом диалоге что-то очень тонко, неуловимо эротичное.