– Да не для него я одеваюсь! Надену белое, со стразами, которое мы купили в начале месяца, – говорила она час назад, перебирая наряды в своем шкафу. Волынская тогда стояла рядом и протягивала подруге именно этот маленький кусочек ткани, который помимо ног открывал еще плечи и руки.

– Ну, раз тебе все равно, что подумает Покровский, тогда вот. – Лена залезла в недра своего собственного шкафа и выудила оттуда бархатное платье необъятных размеров, которое полностью закрывало и руки, и ноги, а украшено было белым воротничком. – Докажи мне, что тебе все равно!

– Откуда ты взяла это? У бабушки стащила? – ужаснулась Лиана, глядя на темный мешок, в который ей предлагала облачиться Волынская. – Я вообще тебя не понимаю. Как можно так одеваться с твоим вкусом и любовью к красивым вещам?

– Это мой стиль, – возмутилась Лена, изгибаясь, принимая, по ее мнению, эффектную позу и демонстрируя мышонка на футболке.

– Ужасный у тебя стиль.

– Не меняй тему! Либо ты надеваешь желтое и идешь сражать всех своей красотой, либо вот это и доказываешь мне, что на мнение Покровского тебе плевать, – сказала Лена, потрясая перед глазами подруги бархатным платьем.

В конце концов Лиана все-таки надела желтое, бормоча себе под нос, что помимо Покровского ее сможет увидеть еще немало людей, однако вслух она этого так и не сказала. И поэтому теперь все время одергивала подол неудобного платья и терпела мучения от рук собственной подруги.

– Ну вот и все! – объявила та, распыляя над рыжей головой облако лака. Зайцева закашлялась.

– Все. Больше я с тобой ни за какие коврижки связываться не буду! – воскликнула облегченно Лиана, рассматривая с восторгом шедевр подруги, состоящий из маленьких цветочков, которые соединялись золотистой нитью, а украшены были зелеными камешками от шпилек. Короткие пряди около лица Волынская завила. А картинку молодой принцессы портила лишь размазавшаяся тушь.

– Ну ты даешь, – покачала головой Лена, доставая из шкафа ватный диск и осторожно пытаясь поправить макияж подруги. – Не надо было краситься, если не можешь немного потерпеть и не реветь.

– Я же не знала, что ты будешь мне волосы с такой силой вырывать. Я вообще удивлена, что еще не лысая, – ответила Зайцев, поднимая глаза к потолку и полностью доверяясь рукам подруги.

Именно в этот момент дверь комнаты пинком кто-то открыл, впуская шум коридора внутрь. Подруги удивленно повернулись к Наде, своей соседке по комнате, которая с трудом тащила за собой Еву. Девочка пыхтела, ныла и упиралась ногами, не желая снова попасть под круглосуточный надзор.

– Лена, помоги! – попросила Надя, вталкивая младшую Волынскую в комнату и не замечая того, как задирается ее платье. Лена тут же подскочила к соседке, затаскивая ноющую Еву в комнату и закрывая дверь.

– Что случилось? – поинтересовалась Лиана, пока Надя пыталась отдышаться, а Ева, поняв, что от надзора сестры уже никуда не деться, перестала ныть, подскочила к стулу, где были разложены заколки для волос, и начала перебирать блестящие украшения, без разбора прикрепляя их к своим волосам.

– Если ты ее сюда приволокла, надо было и следить, – тяжело дыша, сказала Надя Лене, поправляя подол. – Она бегает по училищу и пристает ко всем с расспросами о том, откуда берутся дети. Парни от нее разбегаются в разные стороны, а она их выслеживает.

Лена озадаченно почесала голову, глядя на спину сестры.

– Зачем? Я ведь тебе уже давно рассказала, – обратилась Волынская к Еве. Лиана закатила глаза, не удивляясь тому, что Лена могла посвятить девочку в подобные тайны жизни взрослых.