– Больно, – всхлипывая, пожаловалась Белянина, протягивая ему руки.

«Правильно, Лиса, дави на жалость!» – подбодрила подругу Лана, пользуясь чудо-сережками и отходя от двери и Трезубца к вентилятору.

«Стараюсь», – услышала Покровская довольные мысли подруги, когда Трезубец с хмурым видом разглядывал ее ладони.

Пока Лиса стонала и скулила, Рома ругался сквозь зубы, очищая ладони Беляниной от мелких осколков, Саша ботинком собирал осколки в угол комнаты, чтобы больше никто не поранился, Дима выпроваживал из комнаты Лену, которая все еще продолжала утверждать, что ее пытали, Стихии застыли в ожидании расплаты. Вернее, не все Стихии, одна была очень даже рада компании.

– Привет! – выкрикнула Фера, маша руками парням. Цепи продолжали сопровождать каждое ее движение, поэтому Трезубец с удивлением посмотрел на нее. – Рома, привет? – хищно улыбнулась Аквилева, глядя на Легкова и наматывая на палец прядь волос.

– Чего это сразу Рома?! – забыла Лиса про свои порезы и задвинула Легкова себе за спину. – Есть еще Саша и Дима. Хотя нет, для тети Алены я еще молода. – Брата Белянина тоже толкнула плечом себе за спину. Фера надула губки и повернулась к недоуменно озирающемуся Покровскому.

– Сядь! – велела Лана, снова закашлявшись. Аквилева надулась и упала в кресло, подбирая разбросанные продукты обратно в тазик. Пока она отвлеклась, Трезубец опять начал вспоминать, зачем, собственно, явился в комнату Бунтарщиц. Но прежде чем Дима успел открыть рот с гневной тирадой, которую готовил уже не один день, его снова перебили.

– Ромочка, надо ручки вымыть и зеленочкой помазать, – обратилась Лиса к Легкову, подсовывая свои окровавленные ладони ему под нос. Тот снова тяжело вздохнул, глядя в ее невинные глаза, и потащил в ванную. Лиса, прикидывающаяся умирающей, повисла на его руке, надеясь отсрочить неприятный разговор. А как только они оказались в ванной, она упала с головой в раковину и начала пить прямо из-под крана, забыв про кровоточащие руки, которыми вцепилась в край раковины.

– Что ты делаешь? – удивился Легков странному поведению девушки, она лишь отмахнулась от него, оставляя на раковине красные следы. – Ты в порядке?

Ответа не последовало, поэтому Рома попробовал оттащить девушку от раковины, за что получил по уху грязной рукой и Лисино недовольное бульканье из раковины.

Пока Рома пытался оторвать свою половинку от крана, Фера поглощала чипсы и испуганно смотрела по сторонам, Дима и Саша сверлили притихших бледных Лану и Джен злыми взглядами. Девушки сидели на диване, опустив глаза в пол и сложив руки на коленях. Лана пыталась подавить кашель, а Джен изо всех сил старалась не стучать зубами от холода, однако ни Саша, ни Дима этого не замечали.

– О чем вы… – начал Покровский, но его прервала все-таки закашлявшаяся Лана.

– Вы обещали не ругаться, – заметила она, с трудом вздыхая. Фера, видя ее страдания, выгнулась и, включив вентилятор пальцем ноги, направила струю воздуха в сторону подруги. Джен содрогнулась от холода и, не утерпев, все-таки снова зарылась в одеяла.

– Что с вами? – наконец заметил состояние Стихий Дима, переводя взгляд от одной девушки к другой.

– Ничего, – невинно ответила Фера, вытряхивая последние крошки из пакета себе в рот.

Именно в это мгновенье из ванной послышался крик Ромы.

– Ты же утонешь! Что ты делаешь?!

Саша с Димой переглянулись, и Белянин направился в спальню девушек, которая вела в ванную комнату. Через некоторое время Рома с Сашей вынесли мокрую Лису, которая сжимала в руках двухлитровую бутылку с водой.