– Ничего страшного, – в конце концов вынесла она свой вердикт, когда Матвей все-таки не удержался и отобрал у нее сына. Тот тут же замолчал, только жалобно подвывая. – Зубки режутся, вот он и плачет. Я выпишу обезболивающее, чтобы он засыпал легче. Мне нужно его свидетельство о рождении и страховое…

Джен напряглась, не зная, как сказать, что у семимесячного ребенка до сих пор нет документов. За нее об этом сообщил Матвей, а потом еще и поругался с женщиной, когда та сказала, что в таком случае ничего выписывать не имеет права и вообще вынуждена будет сообщить начальству, что здесь живет незарегистрированный ребенок.

– Шарлатанка, – возмутился Покровский, заходя в спальню после того, как выпроводил женщину из дома. Джен в это время лежала вместе со спящим сыном на кровати и перебирала его мягкие волосики.

– Мне так стыдно никогда не было, – обиженно заявила она. – Неужели нельзя было вести себя прилично?

– Это я вел себя неприлично? – возмутился мужчина. – Она лекарство ребенку выписывать не хотела!

– Матвей, ложись спать, – сквозь зубы прошипела Джен. – У тебя уже глаз дергается после прошедшей ночи.

– Курица тупая, – продолжал бухтеть Покровский, ложась рядом с женой и сыном. – К каким-то бумажкам придралась. Овца.

– Замолчи, – попросила его Джен, прикрывая глаза.

Он вроде бы замолчал, но вертелся из стороны в сторону очень недовольно. И в конце концов снова поднялся на ноги.

– Где твой паспорт?

– Зачем тебе мой паспорт? – сонно поинтересовалась Джен.

– Все, уже нашел, – не ответил Покровский, вытаскивая документ из сумки жены.

– Что ты делаешь? – напряглась она, видя, как он нервно одевается, все еще пребывая во взвинченном состоянии. – Матвей, ты куда собрался?

– За лекарствами, – бросил он и поспешно вышел из комнаты.

После его ухода, даже несмотря на тяжелую ночь, Джен не смогла глаз сомкнуть, переживая о том, куда он ушел. Вернулся Покровский только через несколько часов. Уже спокойный и даже сонный. Бросил сверток на стол, поцеловал спящего сына в затылок, чмокнул обеспокоенную жену в губы и тут же уснул.

Следующая ночь прошла спокойнее хотя бы потому, что ребенок не ревел, а просто не спал. Такие ночи уже случались, поэтому Матвей привычно носил его на руках по дому, сын сонно вздыхал, прижимаясь к плечу отца, но не спал. Джен же удалось отоспаться, и наутро она решила разобрать тот бардак, который устроили Матвей с сыном за две ночи. Покровский в это время спал, как и ребенок, сопящий у него на животе.

Джен убрала игрушки и начала разбирать лекарства, которые Матвей принес вчера из аптеки. Однако в свертке она нашла не только пару тюбиков с мазью, но и два паспорта и незнакомый документ, в котором говорилось, что Дмитрий Матвеевич Покровский родился 25 ноября 2044 года в семье Матвея Дмитриевича Покровского и Евгении Юрьевны Покровской. Среди всех этих имен Джен особенно странно было видеть собственное, но, когда она представила, что на месте матери будет значиться «Дарья Сергеевна Струницкая», ей стало еще больше не по себе.

Ну что ж, непривычно, конечно, но пусть у нее будет хотя бы фамилия как у сына и мужа.

Так Джен начала привыкать к новой фамилии, а в семье Покровских официально появился Дмитрий-Третий.

5. Глава 3. Рожденный не вовремя. Then

Тем временем. 2044 год

Пока Джен вынашивала и рожала сына, за ее спиной затевался заговор. И началось все с марта 2044 года, когда Покровские только узнали о грядущем пополнении в семействе, а Фера родила своего первенца – Олега.

Как и вся беременность, роды Феры протекали совсем не так, как у Джен. Она стала матерью достаточно безболезненно. Вот только беспокоиться ей тоже было о чем, потому что накануне она увидела сон, который совсем не был похож на сон.