Женщина, услышав, как хлопнула дверь, вылетела из спальни и быстро начала спускаться по лестнице навстречу мужу, яростно размахивая зажатой в руке бумагой.

– Когда ты собирался мне сказать? – закричала она, спрыгивая с последней ступени и обращая внимание на гостя. – Привет, Рома. Пить кое-кому пора прекращать, – заметила она и снова обратила внимание на мужа. – Ну?

– Не кричи. Почему ты постоянно кричишь? – устало поинтересовался Дима, морщась от ее громкого голоса. Лиана не обрадовалась ни его интонациям, ни мимике, которой та сопровождалась, и ударила его по голове бумагой, от которой Покровский попытался уклониться.

– Ты читать разучился? Здесь написано мое имя!

– Я знаю, – ответил Дима, замечая, как Рома по стеночке продвигается в сторону гостиной, пытаясь миновать зону боевых действий.

– Вот как? А если помнишь, почему не сказал, что у нас задание?

– Потому что я пойду один. Тебе нечего там делать, – решительно ответил Дима, чем не порадовал, а лишь сильнее разозлил жену.

…Через три часа все собравшиеся в доме Защитники провожали Дмитрия и Лиану Покровских на последнее в этом году задание в роли боевой пары. Мужчина неодобрительно смотрел на то, как его жена собирает сумку, с трудом заталкивает туда толстую тетрадь поверх стандартного снаряжения Защитника. Рома и Кристина, которым было велено следить за детьми во время отсутствия Покровских, находились тут же. Жильцова обнимала за плечи Кирилла и переглядывалась с Ромой понимающими взглядами: «Ругаются, как в старые добрые времена». Леся, опираясь на коляску, которую сюда перевезли вместе с близняшками Исуповыми, спящими сейчас в комнате, все время одергивала трехлетнего Матвея, крутящегося тут же и мешающего родительским сборам.

– Матвей, не лезь! – кричала она, когда мальчик принялся проверять рюкзак отца и на него чуть не свалился меч, стоящий рядом. Дима его вовремя поймал и оттащил сына за шиворот в сторону, смеясь над его любопытством.

– Убьешься, Защитник, – смеялся он над ним, садясь напротив и поправляя сползшие штаны.

– Возьми меня с собой! – снова заканючил мальчик, начиная расчесывать запястья под браслетами. Дима машинально убрал его руку и поправил на другой мягкую ткань, которая должна была защищать детскую кожу от раздражений, но все равно не уберегала от того, что мальчик, то и дело начинал расчесывать собственные запястья, закованные в браслеты, лишающие силы.

– Нельзя. Ты ведь знаешь.

– Но вам с мамой можно! – воскликнул Матвей и заставил отца рассмеяться.

– Давай я тебе что-нибудь принесу оттуда. Хочешь? – поинтересовался Дима, когда к ним подошла Лиана и удивленно на него посмотрела. – Хочешь ягод?

– Хочу! – обрадовался мальчик тому, что ему принесут подарок из второго мира. Дима вновь потрепал сына по волосам, что не понравилось рядом стоящей матери.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась она, отталкивая руки мужа и приглаживая шевелюру сына. – Он и так постоянно лохматый.

– Он же мужчина, он и должен быть лохматым.

– То, что ты лохматый, не означает, что все должны быть такими, – заметила Лиана, доставая из выдвижного шкафчика расческу и начиная причесывать морщившегося сына. – Матвей, веди себя хорошо, слушайся Кристину с Ромой. Я приготовила кашу. Чтобы все съел!

– Фу! Каша! – не остался в восторге Покровский-младший. Кислая рожица Кирилла подтвердила, что кашу дети не хотят, но Лиана проигнорировала их выражения лиц.

– Веди себя хорошо, – снова попросила Покровская, целуя сына в лоб. – Мы скоро вернемся.

Женщина первой вышла из дома, поэтому не видела, как Дима вновь растрепал прическу сына, обмениваясь с ним озорными улыбками.