– Да ты бы и еще столько же ничего не замечал, если бы Леська не сказала, что мне худеть пора! – упрекнула мужа Лиана. – И вообще, тебе же будет лучше, если мы останемся в боевой паре.

– Почему это?

– Потому что, если ты умрешь, мне перейдет твоя сила и я окажусь в разведке! – громко и быстро начала говорить Лиана в спину мужа, который со злостью бросил тарелку в раковину, услышав ненавистное слово на букву «р». Там смертность была намного выше, чем в летчиках. – Когда я умру, а это случится очень быстро, и мы оба это знаем, Матвей и Леся останутся одни. И ладно еще Леся уже достаточно взрослая, а о Матвее даже позаботиться будет некому! Все понимают, что Влад и Катя мертвы, хоть и не говорят об этом. А сколько проживут Кристина и Рома – неизвестно! Ты меня слышишь? Наш сын останется сиротой!

Лиана продолжала кричать, а Дима направился на выход из кухни, игнорируя жену и ее «оптимистичное» видение будущего. По мере того, как они поднимались по лестнице, женщина говорила все тише и тише, а потом перешла и на злой шепот, но не прекратила описывать последствия принятого мужем решения.

В доме уже наступила тишина, когда кошка забралась в ванную комнату на первом этаже, склонилась над тазом, на дне которого было немного воды, и начала жалобно мяукать, жалуясь на своего безнадежного хозяина. По воде побежала едва заметная рябь.

***

11 апреля 2021 года. Нэтали, ул. Веры, дом 21, кв. 45

Сегодня ему снова ничего не снилось. Всего пять лет назад он ненавидел свои кошмары и готов был на все, чтобы от них избавиться. Сейчас же грезил о них каждую ночь, боялся забыть, даже мечтал о них, лишь бы увидеть лицо своей половинки.

В дверь продолжали настойчиво звонить, из-за чего Рома, собственно, и проснулся, размышляя, что сегодня снова было беспамятство вместо сна о дне гибели училища, о дне смерти девушки, без которой он не мог жить, не представлял, как дышать, как есть, как ходить. Не представлял, однако продолжал делать вдох и выдох, продолжал переставлять ноги и даже подносить ложку ко рту.

Дверь уже и пинать начали, когда он свалился с дивана и предпринял вялые попытки подняться на ноги. А когда же ему это удалось, он направился к входной двери, перешагивая через осколки разбитого уже второго стакана за эту неделю и подсыхающую лужу водки на полу.

За дверью обнаружился до возмутительности живой, чисто выбритый и ухоженный Покровский вместе с пышущей ненавистью Дианой. Кошка, не задерживаясь на пороге, направилась на кухню. Рома попробовал пнуть невоспитанную скотину, но промахнулся, пошатнувшись.

– Осторожнее! – подхватил его друг, заходя в квартиру и закрывая за собой дверь. Легков вырвался и нетвердой походкой направился в сторону ванной комнаты. Хоть он и понимал, что Дима не виноват в его горе, но все равно не мог простить другу, что тот так легко забыл обо всем, словно никогда у них не было прошлого. – Ты почему не интересуешься, кто к тебе стучится? А вдруг демоны? – поинтересовался Дима из коридора.

– А кто, кроме тебя, может ко мне заявиться после того, как я напился? – хмуро ответил Легков, прислушиваясь к тому, как Покровский снимает куртку и обувь и проходит в кухню. Только когда он услышал жалобное мяуканье Дианы, Рома понял, что забыл на столе. Он быстро выплюнул воду изо рта, отбросил в сторону зубную щетку и быстрым шагом вошел в кухню, где уже не такой жизнерадостный Дима сжимал в руках рамку с фотографией.

– Отдай! – выкрикнул Легков, не замечая, как на пальцах начинают вспыхивать искры силы. Он готов был драться из-за этого последнего изображения светловолосой улыбающейся девушки. Все остальные упоминания о его половинке Покровский уже давно уничтожил.