– И кто это? – спросил Матвей сам у себя, пытаясь вспомнить, не говорили ли о ней в доме, но так и не смог. Даже из курса «Потомственные семьи», который вынужден был прослушать в университете, не смог вспомнить похожего имени, хотя никогда не жаловался на память, а на собственную фамилию в любом случае должен был обратить внимание.

Милана Александровна Покровская. Судя по отчеству и дате рождения, она была дочерью дедушки Матвея, а значит, сестрой Дмитрия. Странно. Матвей всегда считал, что Дима был единственным ребенком. Вернее, об этом даже несколько раз упоминали сестры Исуповы, и Кирилл не так давно рассуждал, как здорово быть единственным, и приводил в пример собственного отца и Диму. А вот говорили ли об этом Рома, Кристина или Леся? Этого Матвей не помнил.

Также Покровский обратил внимание, что по стилю потрет значительно отличался от тех, что висели рядом. На нем преобладали в основном теплые, яркие цвета, в отличие от остальных картин, которые по сравнению с этой теперь выглядели траурными, хотя сначала, когда Матвей вошел в зал, ему так не казалось. Розовый, ярко-желтый, коричневый. Мужчина мало что понимал в искусстве, но его не покидало чувство дежавю, пока он не вышел из зала и не стал подниматься по лестнице на второй этаж. В коридоре висело несколько картин, к которым он уже привык. На одной из них был изображен родовой дом Покровских, на другой Матвей, которому было несколько месяцев от роду, а на третьей молодая Лиана Покровская в полный рост в коридоре с желтыми стенами и со стопкой учебников и тетрадей в руках. И все те же теплые цвета. Розовый, желтый, коричневый.

Пребывая в замешательстве, Матвей зашел в комнату, где Женя готовилась ко сну, расплетая волосы одной рукой, а другой расправляя постель.

– Ты где был? – поинтересовалась она.

– Да так, – рассеянно отмахнулся Матвей, продолжая думать о странной картине маленькой девочки. Отвлекся он от своих размышлений, лишь когда увидел, что Женя задергивает шторы.

– Зачем ты это делаешь каждую ночь? Ты же знаешь, я не могу уснуть без лунного света.

– А мне он мешает спать. Ты светишься как лампочка, когда он на тебя попадает!

– Ты уже привыкла… И тем более они все равно откроются, как только мы ляжем.

Спор о шторах вытеснил мысли о девочке с картины довольно быстро.

3. Глава 2. Как корабль назовешь…

Однако не прошло и нескольких недель, как, сам того не подозревая, Матвей вновь прикоснулся к давно забытой истории девочки с картины.

Тот день ничем не отличался от предыдущих. С утра в доме царила, как обычно, суетливая возня, когда Леся и Матвей собирались на третью ступень, Женя – в училище, а Кристина занималась домом, так как с некоторых пор была отстранена от работы Защитницы по неизвестным ей причинам.

– Сегодня должна вернуться шестая поисковая группа, – сказала Леся, отмечая что-то в блокноте и отпивая из чашки кофе. Матвей, сидящий напротив за обеденным столом, согласно кивнул.

– Я уже разговаривал с Хлебниковым. Похоже, никаких неприятностей не предвидится. К трем часам будем ждать… Кто вчера дверь закрывал?

Матвей еще говорил, когда входная дверь дома резко отворилась и в коридоре послышались голоса Ирины, Инны и Дениса Исуповых.

– От них дверь не спасает. Они как нечисть – везде пролезут, – прокомментировала приход шумных девушек Женя, не поднимая глаз от тарелки.

– Матвей, не отвлекайся, – попросила Леся, записывая в ежедневник примерное время возвращения отряда. – В десять собирается Совет Защитников по поводу инфраструктуры мира и…