Я же стараюсь не злить тренера, вовсю строя из себя прилежную ученицу. Не очень-то хочется нарезать штрафные круги по спортзалу, как, например, Анфиса с еще двумя девчонками. Может для них эта и отличная возможность лишний раз потрещать, но я уже устала слушать про мальчиков и то, чем с ними можно заниматься по ночам.

Под конец столь продуктивного для физического тела урока нас делят на команды и заставляют гонять шары… Ой, то есть играть в баскетбол. В этом виде спорта я всегда была профаном: мне легче водить других за нос, чем мяч по залу. Поэтому из игры меня "выбивают" практически сразу.

– Фол, Градова! – гаркает Федор Эдуардович, поджимая губы и сморщенным пальцем указывая на скамью запасных.

А я только и рада. Сажусь поудобнее на место, которое только что освободила Аня, и с ленцой вожу взглядом по спортивному залу. Игра проходит вяло. Настолько, что хочется уснуть.

– Извините, тренер, – кличу учителя в спину, сгорбленную и явно не знавшую спорта уже многие десятки лет. И только после того, как он оборачивается, одаряя неодобрительным взглядом, интересуюсь, состроив невинное выражение лица: – До конца урока осталось десять минут. Может, разрешите мне уйти пораньше?..

– Совсем обнаглела, Градова?! – ревет диким зверем Федор Эдуардович, краснея от гнева, а после резко поворачивает голову в сторону противоположного конца зала. – Губайдуллин, Филатов, песьи сыновья, думаете если я не слежу за игрой, не вижу, как вы нарушаете правила?! Минус три очка вашей команде.

– Э, да за что?! – возмущенно вопрошает взбалмошный Миша, сидящий верхом на баскетбольном кольце. Кажется, туда его ранее Дамир забросил.

"Придурки", – мысленно фыркаю я, теряя интерес к происходящему. И пока Федор Эдуардович увлеченно использует весь запас ругательных слов, я подскакиваю со скамьи, юркой мышкой двигаясь к выходу из спортзала.

Плевать мне на разрешения. Рита Градову не удержать в рамках запретов!..

Уже чуть позже, стоя под горячими струями душевой в раздевалке, думаю о том, какая я все же молодец. Прийти раньше всех сюда — просто самая замечательная идея. Никаких очередей, толкучки и…

Мысль сбивается в момент, когда снаружи доносится хлопок двери и звук тяжёлых шагов.

Вздрагиваю.

Звонка с урока ещё было, это не могут быть одноклассницы. Физрук бы ни за что не отпустил никого пораньше, если только… не явился сам…

О моральной стороне входа великовозрастного мужчины в женскую раздевалку даже не думаю. Это Кингдом, здесь все идет не так, как надо.

Повернув краник, чтобы выключить душ, не вытираясь, торопливо заворачиваюсь в широкое махровое полотенце. Мягкое до невозможности, отчего иногда хочется использовать его вместо одеяло. Пожалуй, это единственный плюс исправительного учреждения для богатеньких отпрысков. Но сейчас не время думать о приятном.

Открыв дверь душевой, не сразу понимаю, где вообще оказалась. В раздевалке темно, хоть глаз выколи. Снова проблемы со светом?

– Ау, – говорю во мрак, нервно сжимая полотенце у груди. Босые ноги холодит взявшимся из ниоткуда сквозняком, на полу образуется лужа из натекшей с меня воды. – Есть кто… живой?

Лучше бы я этого не спрашивала! Свет включается настолько внезапно, что я едва не подскальзываюсь на мокром кафеле. Обвожу взглядом раздевалку и понимаю: внутри никого. Вообще. Тогда чьи шаги я слышала?

Ответ приходит почти сразу, когда я, покусывая губу, подхожу к шкафчику, в котором оставила свою одежду. Дверца распахнута настежь, внутри — пусто.

– Какого… – не успеваю возмутиться, как меня вдруг скручивают некто, подошедший сзади, ловким движением затыкая рот какой-то тряпкой.