— Что это?

Рука, которой был осуществлен размашистый жест, стремящийся охватить все вокруг, безвольно опустилась вдоль тела.

— Это… — ее голова склонилась к груди, а я постарался вспомнить, что это значит. Врет? Боится? — Этому меня учит леди Ирэн. — Прерывистость слов выдала стеснение, и я еле заметно улыбнулся.

Чертов Рик!

— Я была против того, чтобы мы все выставляли, но королева… Она… Только занавески повесила и подушки… — мой взгляд переместился к окну. А действительно, где темно-серые полотна? Я с утра все уберу.

— Не стоит, — я почесал бороду. — Так намного лучше.

Действительно, лучше. Комната кажется больше, светлее, уютнее. Кроме картины, конечно. Она ужасно. Но не говорить же супруге о подобном. О таких вещах вообще говорят? Вот Рику я бы мог сказать, а кому-либо другому вряд ли. Я тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Надо переходить к главному, так как у меня были обязательства.

— Скажи мне, — я набрал полную грудь воздуха. — Твой дядя бил тебя?

Девушка отшатнулась и уставилась на меня глазами, которые мгновенно заполнились слезами. При свете свечей они казались еще красивее. Если бы не жизнь возле пристани, никогда бы не смог описать их. Но в те солнечные дни, когда мы ходили купаться, отходя как можно дальше от бухты, где потише и почище. Вода, выпрыгивающая на берег и медленно утекающая назад в море, имела именно такой цвет. Руки девушки потянулись к платью и начали теребить его.

— Не ври мне.

Мне понимание человеческой натуры дается тяжело. Мы люди и чувствуем все одинаково. Когда горько — горюем, когда радостно — радуемся. Как ни крути, слезы у всех одного цвета. Рик же подмечает малейшие привычки, отображающие чувства и эмоции. Не хочу сказать, что копаться в мозгах людей без их разрешения — это хорошо. Но меня это умение выручало не раз.

В этот раз повезло, если так можно сказать, врать Лана не стала.

— Мое прошлое Вас не интересует.

— Это важный вопрос…

Но девушка перебила меня еще до того, как я сумел изложить свою мысль.

— Если мое прошлое не сказывается на Вашей чести, оно Вас не интересует. — Я хотел было оспорить ее слова, но она меня опередила, задав вопрос. — Так Вы вроде говорили?

Я сложил руки на груди и упрямо на нее уставился. Она же ответила не менее упрямым выражением лица и тоже сложила руки на груди. Маленькая девочка планирует переиграть злого дядю? Неужели действительно считает, что сможет одолеть меня?! В душе закопошились маленькие червячки азарта. Ну что ж, давай посмотрим.

— Разве твой дядя и твоя нянюшка не приходили в поместье три раза?

— Приходили.

Ее взгляд сменился с упрямого на тревожный. Моя левая бровь поползла вверх.

— Разве после их визита ты не выходила заплаканной из кабинета?

Она опустила руки. За левой бровью последовала правая.

— Разве ты не отказывалась от помощи Лии в переодевании минимум две недели после их визита?

Лана сделала шаг назад. Я же в ответ начал наступать.

— И если сейчас я поведу тебя в спальню исполнять супружеские обязанности, то не замечу на теле следов от плетей? Ведь, как мне известно, Луи был здесь девять дней назад.

Девушка отодвинулась еще на шаг, судорожно ища выход. И решив, что нашла, выдала:

— Вы сказали, что не хотите от меня детей. Поэтому никаких супружеских обязанностей в нашем соглашении нет.

В поместье раздался смех. Я и забыл, как это бывает, когда в животе колет, скулы сводит, а голова кружится. Давно меня никто так не смешил. Можно отмести мысли о бастардах, любовниках и прочем. Она определенно девица. Вытирая выступившие слезы, я добил жену своим победным.