Последняя была долгая, не песня даже – сказка. Яр и сам не заметил, как заслушался и остановился, прислонившись к дереву. Но вот дедок замолк, хитро и довольно улыбаясь из-под густых усов. Сидящие вокруг костра загудели, пытаясь повторить и запомнить слова, кто-то протянул благодарному певцу кувшинчик. А Яр обернулся резко, и уставился в темноту, нахмурив брови: в той стороне кто-то только что вскрикнул? Не радостно, а именно так, как кричат об неожиданности и от боли. Дух уже шагнул было навстречу неприятностям, когда из кустов послышались еще звуки: влажные, полные задора и довольства двоих бесстыдников. Совсем срам потеряли…

Парень раздосадованно махнул на них рукой и пошел дальше.

По пути к реке он наткнулся на еще две милующиеся парочки, что… На самом деле, не должно было его так сильно удивлять. Неужто Яр уже стал забывать свою человеческую жизнь?

Трава под ногами стала сочнее, глина под ней – мягче. Вот и берег.

В центре поляны – костер, большой и щедро накормленный дровами, но уже давно горящий. Кругом – юноши и девушки, никаких тебе тут степенно восседающих старушек или ребятни, носящейся кругами под ногами. Одна из девушек поднялась с земли, и, весело скаля блестящие белые зубы, подхватила юбки: задрала свой подол повыше, разбежалась и сиганула над огнем. Толпа одобрительно загудела и засвистела, кто-то начал безудержно смеяться, а кто-то и в открытую расхваливать только что увиденные ноги: длинные, сильные и крепкие в суставах, как у молодой лошади. Девица поправила одежду и принялась стрелять самодовольными взглядами, пока не выбрала, к какому парню под бок пристроиться. Молодец радостно обернул руку вокруг ее талии, будто вьюнок вокруг забора, а девица все продолжала довольно улыбаться. Следующим вышел вперед парень, пытающийся, кажется, прыгнуть дальше всех…

А чуть поодаль послышалось пение. Теперь не абы о чем песни, а… Подождите, сватовство? В такую ночь?

И правда, полдюжины девушек в одних рубахах тесным кругом обступили одну, разряженную на показ многослойно и богато. На груди у нее шуршали-бренчали бусы, волосы были распущены, а голову венчал круг из листьев и цветов. Девушка эта медленно кружилась на месте, а хоровод кружился в другую сторону, скороговоркой пропевая всяческие хвальбы невесте, и зазывая жениха – тоже, разумеется, самого красивого, сильного и умного на всем белом свете.

Яр усмехнулся и присел на корягу, двигаясь по-звериному тихо в густых береговых зарослях. Как хорошо, что он решил заглянуть, тут столько любопытного!

Невесту, тем временем, уже отпели, и теперь лентой за руку привязывали к… А почему не к жениху, а к березе?! Девушка стояла спокойно, все остальные тоже не выказывали возмущения – будто так и надо. Привязали, пропели венчальную песенку наскоро, девица сказала “да” – и девки засмеялись и захлопали в ладоши, даже подкинули в воздух над ее головой пригоршню чего-то мелкого, вроде крупы. И уволокли “невесту” прочь от берега.

Яр только рот разинул от удивления: о таком обычае он прежде не слышал. Это что ж, ее замуж выдали за покойника? Ну нет, тогда бы проводили обряд рядышком с тем самым покойником. Живота вроде не видно было, да и не стали бы ее венчать с пустым воздухом за то, что в подоле принесла… Зачем тогда?

***

– Приходи, забирай,

Деву крааснууюю-ю!

Уноси, увози,

Сердцу миилууюю-ю!

Забирай невестино

Придаанооее-е!

Ну а нам оставь

На откуп подарочек!

Чтобы слезы утереть

Материнские!

Что оторвана от сердца

Кровиночка!

Что не девушка теперь,

А чужа жена!