— Как же ты сюда попала?

— У моей группы сегодня здесь лекция в конференц-зале, — тихо ответила Настя и попыталась забрать обратно свой альбом.

— Не знал, что к нам приходят художники, — крепко держал с другого конца рисунки мужчина, пристально глядя в смущенные глаза девушки. Та не выдержала его взгляда и опустила их, при этом покраснев еще сильнее и поджав губы.

— Экономисты, — поправила она.

— Значит, вы художник-экономист?

— Экономный художник, — сморозила глупость Настя и чуть не откусила себе язык. От переживаний у нее даже спина взмокла и колени начали дрожать. От треклятой неудобной юбки на этот раз был толк — она это отлично маскировала.

— Продайте мне ее, — внезапно сказал мужчина, отпуская альбом.

— Что?

— Картину.

— Это же просто набросок.

— Не просто набросок, — покачал он головой. — Это мое небо.

Значение его слов осталось для Насти загадкой, но она не стала набивать себе цену, да и кокетничать совершенно не умела, поэтому просто вырвала лист из альбома и протянула его мужчине. Тот на мгновение залюбовался рисунком, подмечая какие-то детали и сам себе кивая. Пользуясь этим моментом, Настя подняла сумку и закинула ее на плечо, собираясь уходить, но незнакомец ее задержал:

— Вы забыли подписать.

Судорожно вздохнув и снова достав карандаш из сумки, девушка нацарапала в углу листа свое имя, удивляясь, насколько все расплывается перед глазами и руки перестают слушаться. Когда же возле самого уха ощутила тепло его дыхания и приятный голос, чуть не потеряла сознание.

— А как же номер телефона? — спросил он.

— Извините, мне пора, — попятилась она, не выбирая дороги, мечтая скорее оказаться на свежем воздухе.

Никогда прежде Настя не испытывала такого смущения. Она неслась прочь из здания, совершенно позабыв о лекции и своих сокурсниках, потому что у нее перед глазами стоял образ этого незнакомца с потрясающим запахом туалетной воды. В его карих глазах пряталась насмешка. Он рассматривал ее как диковинную зверюшку, а она его, видимо, как спустившееся с неба божество.

Уже на улице, куда выбежала, путаясь в ногах и юбке, девушка остановилась и с удовольствием подставила разгоряченное лицо весеннему ветерку. Должно быть, она выглядела смешно, беззвучно открывая рот и краснея, как школьница. Будь на ее месте Наташка, то быстро нашла бы с ним общий язык: и подмигнула бы, и улыбнулась, и номер телефона оставила. И уж точно не стала бы говорить глупости типа «экономный художник». На таких, как ее подруга, внимание обращали чаще, и для вечера выбирали их, и для общения, а таких, как она, попросту сторонились.

Стараясь хоть немного успокоиться и проветрить голову, Анастасия решила добираться до дома пешком. Да и погода позволяла длительные прогулки. Кроме того, мать еще была на работе, поэтому ее отсутствия никто не заметит и не станет ей названивать и допытываться о местоположении.

Хотелось дойти до парка с красивым практически круглым озером и посидеть там на берегу в тени раскидистых ив, понаблюдать за облаками и, возможно, порисовать. Налетевший с утра дождь раскрасил город потрясающими красками, которые отлично смотрелись бы на холсте, а вместе с ними и лицо мужчины, взгляд которого пробегал по ее фигуре снова и снова, пока они стояли в широком холле, окруженном впечатляющим остеклением.

Добралась до дома девушка только к вечеру. В их старом дворе уже шумели после школы дети, мамаши высыпали с колясками на улицу, бабушки заняли свои места на лавочках у подъездов и высматривали потенциальных жертв для своих злобных сплетен. Об Анастасии они, естественно, ничего не говорили, потому что благодаря ее безупречной репутации сказать о ней было нечего. Зато ее подругу Наталью обсуждали и в хвост и в гриву, стоило лишь той пройти мимо их двора. Жизнь Мелиховой была скучна и однообразна, и нужно было это как-то менять. Она даже представила себе свое унылое будущее рядом с мужчиной, на которого будет плевать, или он будет вызывать жалость, как тот самый сын маминой подруги, и не будет рядом того, кто сможет заставить ее голову кружиться, а сердце ухать в пятки. Идеальная жизнь, наверное, с точки зрения матери, но только не ее.