Я задумчиво почесала ухо и подошла к шкафу. Моё собственное отражение порадовало мало - озадаченная физиономия с припухшими веками, трехцветные волосы всклокочены, а на щеке - отпечаток складок наволочки. Может быть, мне вчера все приснилось, и никакого Глеба Орешникова тут и близко не было? Я всмотрелась в зеркало. В нем отражались стоящие на столе лампы, одна - знакомая, со щербинкой на стеклянном куполе, моя, а вторая - медная, с защитным экраном - чужая. Значит - Глеб тут был. Но почему, интересно, ушел без лампы?
Я взяла приблудный осветительный прибор в руки и потрясла. В емкости было пусто: за ночь масло выгорело полностью. Но когда Глеб уходил, лампа горела. Тогда как он же передвигался в абсолютно темном коридоре без неё? Странный визит и странный тип, нанесший мне его…
Пожав плечами и кое-как причесавшись, я отправилась в душ. Отодвинула засов и остановилась. как вкопанная - я точно помнила, что после ухода Глеба дверь не закрывала… Но лязг задвижки слышала!
Я так и торчала около двери, бессмысленно дергая туда-сюда железный запор, когда на меня налетела Юлька - с вытаращенными глазами, взъерошенная и потерянная.
- Ты как, ночью ничего не слышала? - затормошила она меня.
- Нет, - я решила не говорить ей о Глебе. - А что случилось?
- Федька, балда такая, опять на чердак полез, - ухватив за рукав, подруга потянула меня к душевой. - Прямо помешался он на этом чердаке, что-то ему все время слышалось…
- И что там? - я включила воду и согнулась над раковиной с зубной щеткой наизготовку. - Рассказывай!
Из того, что я услышала, получалось, что неугомонный Федька, которого опять встревожил грохот над головой, отправился с лампой на чердак часа в два ночи. И там нашел лежащую в гробу мертвую Эмму. Вернее, это Федор решил, что она мертва - на шее девушки были следы чьих-то зубов. Федька, естественно, громко заорал и бросился к Юльке. Потом они подняли на ноги Родиона и Мефодия и вернулись к гробу. Но Эммы там уже не было. Мальчишку, естественно, оборжали и назвали фантазером. Юлька на всякий случай заглянула к Эмме, та спала, но, разбуженная стуком, дверь открыла - недовольная и сердитая.
А потом…Подруга не могла поверить, что я спала так крепко, что не слышала, как вопил Мартин. Всех перебудил - его кто-то пытался задушить.
- Кошмар приснился? - спросила я, выплевывая зубную пасту.
- Мы тоже так думали. Но у него на шее остались следы чьих-то рук. И когтей. Кожа вся поцарапана. Мефодий ничего толком по этому поводу даже сказать не мог, только плечами пожимал.
- Какого лешего Мартин не заперся изнутри? - Я с содроганием вспомнила, как сама уснула - заходи, кто хочешь.
- Говорит, запирался… Но проверить это невозможно. Ты-то как, очухалась?
- Нормально, буркнула я. Сейчас душ приму, и буду, как огурец.
- Это хорошо, а то я вчера даже не знала, что подумать.
- Кто-нибудь расскажет мне, что же такого я вчера натворила?! - разозлилась я.
- Ну… - опустила глазки Юлька. - Если бы я сама не видела, то не поверила бы. Прямо как в сериале про колдуний, название не помню.
- Говори быстрей! - рявкнула я.
- Да что говорить - мы все сидели себе, как овцы, на свечки любовались. Вдруг ты вскакиваешь с горящим взором и что-то бормочешь. А потом уставилась на огни, и они вначале завертелись все быстрее, а потом отделились от свечей и начали кружиться отдельно. Полетели искры, вспыхнули и соединились в лицо… Из пламени. Онь, как ты это делаешь? - жалобно спросила подруга.
- Никак! Я ничего не делала, я даже ничего почти не помню, меня от духоты замутило, я хотела просто выйти и подышать свежим воздухом.