Манией преследования я не страдаю, никогда излишней впечатлительностью не отличалась, да и не одной мне ситуация в Замке не нравится…

Я достала прихваченный с собой детектив, но его атмосфера нагнетания страха и тайны вступила в резонанс с моими собственными страхами, и я только и ждала, что за дверью послышится очередной дикий вопль или вкрадчивые шаги. И неизвестно, что из этого будет ужаснее. Кончилось тем, что я сунула книгу под подушку и попыталась уснуть. Сон был не кошмаром, как я боялась, а вполне нейтральным - в нем я носилась по аудиториям родного университета и искала, где должна начаться какая-то очень важная для меня лекция. За мной зачем-то таскался наш декан Пафнутьев и шипел мне в спину: «Лемеш-ш, ты опять завалиш-шь сессию, Лемеш-ш, ты меня слыш-шиш-шь?». Я так и проснулась с этим мерзким шипением в ушах. Оказывается, это полог кровати, колыхаемый сквозняком из-под двери, шуршал по полу… Хорошо, хоть приснилась не змея, а все лишь Пафнутьев.  

***

Я встала ещё до того, как в дверь постучали. Это опять была Марта - девушка в корсаже, как я её про себя называла.

- Перед завтраком вам нужно зайти в библиотеку, кровь сдать, - с невозмутимым видом сообщила она.

Да, собственно, чего ей-то волноваться? Это у меня от её слов на душе стало муторно. Ведь если меня не собираются выбраковывать, значит, у меня эта самая загадочная компонента в наличии имеется. Или нет? И кого они сегодня решили вывести из игры? Я слышала только одну фамилию - Николаев. Кстати, кто это? Мою фамилию - Лемеш - не произнесли. Но я вполне могу входить в число остальных двоих. И ещё они что-то про наследственность бормотали.

А что  у меня с наследственностью? Вроде бы, все в порядке, разве что глаза разноцветные. Папенька говорил, что у его бабушки, обрусевшей венгерки, такие же были. Династическая особенность, чтоб её… А от прадедушки, тоже венгра, мне досталась фамилия, которая мне ужасно нравится, и менять я её даже  в счастливом браке не собираюсь. Иоанна Лемеш - это вам не Маша Иванова, черт возьми!

И хотя настоящие чистокровные венгры в моем генеалогическом древе на прабабке и прадеде и закончились, а все остальные родственники у меня были уже их помесями в разных пропорциях с русскими, поляками и одним нахально затесавшимся башкиром, я мнила себя особой именно венгерских кровей. По крайней мере, это небанально.

Бормоча про себя эту чушь, я умылась и поплелась в библиотеку. Там полная дама в белом халате воткнула в мою вену иглу и слила в пробирку некоторое количество крови. Я зажала в сгибе локтя ватку со спиртом и поморщилась. Ненавижу подобные процедуры.

Завтрак прошел при почти полном молчании. Мы обменивались тоскливыми взглядами и отводили глаза. Но Мефодия это, кажется, нисколько не смущало. Интересно, что думают о нас близкие, ежедневно видя на экране телевизора столь унылые физиономии? Да и эта сцена в столовой - представляю, каково было наблюдать её родителям Жени.

- Никто не хочет ничего спросить? - куратор отодвинул чашку с молочным киселем.

- О чем спросить? - поднял голову Михаил.

- Ну, например, о том, где сейчас Женя? Я вижу, у вас настроение похоронное, поэтому мы, вопреки нами же установленным правилам, мы решили показать вам вот это. 

В зал вошел Грант и водрузил на стол ноутбук. Загорелся экран монитора, и на нем появилась улыбающаяся физиономия Жени.

- Ребята, не волнуйтесь, у меня все нормально. Счастливо всем оставаться в Замке! - произнес знакомый голос. - А я отправляюсь домой.

- Ну вот, убедились, что с теми, кто выбывает из проекта, все в порядке? - хмыкнул Мефодий, когда экран погас.