Он и так почти не появлялся дома, подсознательно страшась, что однажды по возвращении дочь и вовсе его не узнает. Брэниган не стеснялся шутить по этому поводу. Но, Март не мог не признать, что друг был в своем праве: он проводил с маленькой племянницей куда больше времени, чем ее родной отец.

«Нам с Эль всего хватает, – утешала его Корнелия. – Не волнуйся, мы все понимаем». В те редкие минуты, когда видела супруга сама. Идеальная жена, любимая женщина… На которую, благодаря должности соглавы Гильдии магов, банально не хватало времени.

Теперь еще и в северной гильдии начался раздрай. Убили несколько черных – в знак протеста против королевской реформы. Убили несколько белых – в отместку за убийство собратьев. А влиятельные лорды севера, как на подбор, сплошь и рядом бездарные и боятся темных магов как огня, из-за чего и прикрывают светлых. Наместник – туда же.

К слову, за гибель черных никто так и не понес наказания: темные же сами учинили самосуд – не осталось виновных. Зато «судей» казнили долго и со вкусом – жгли на главной площади города. После чего часть темных демонстративно покинула гильдию, и началось черт знает что настолько, что у Лионара, получившего доклад о происходящем на севере, волосы встали дыбом. Какое тут отказаться от поездки? «Поезжайте, лорд Викандер. Это по вашему профилю».

Еще и Гилбертом Поллоу наградили, для полного счастья.

Три года – только первые шаги к установлению мира между магами разных цветов дара. Впереди – десятилетия работы. Март и вправду не мог отказаться.

Деревянный настил в порту остался плохо расчищен еще с прошлого снегопада. Потом, во время оттепели, старый снег, вероятно, несколько раз растаял и подморозился, превратившись в плотную ледяную корку. Пошедший же с утра свежий снег и вовсе превратил всю территорию порта в полосу препятствий.

Мартин только успел спуститься со сходней, когда сзади послышался грохот. Кто-то выматерился. Кто-то вскрикнул.

Он едва отступил в сторону, как мимо прокатилось что-то крупное и пушистое. Пелена валящего снега позволила рассмотреть мохнатое нечто только с третьей попытки (пришлось часто моргать, чтобы сбросить снег с ресниц): женщина в серой кроличьей шубе до пят поскользнулась на сходнях и, кубарем скатившись с них, пронеслась «колбаской» дальше, сбивая попадающихся ей на пути пешеходов, словно пустые бутылки.

Над пристанью пронесся нестройный гул ругательств.

– М-да-а-а, – протянул пристроившийся у его плеча Гилберт. – Это нам не столица.

За невозможностью возвести глаза к небу (тут же засыпало бы снегом), Март только тяжело вздохнул.

Люди поднимались на ноги. Кто-то поддерживал друг друга. К тем, кто был одет подороже, кинулись на помощь местные носильщики, как и везде, встречающие на пристани приходящие суда.

Укатившаяся к ограждению женщина, кряхтя, тоже силилась подняться. Но ноги разъезжались, а дрожащие руки были не в силах удержать увесистое тело, и она плашмя падала на обледеневший настил вновь и вновь и наконец осталась лежать навзничь, широко раскинув руки и прикрыв глаза. Снег оседал на ее лице и, тая, скатывался по щекам.

Никто не шелохнулся, чтобы прийти несчастной на помощь – шуба у женщины не выглядела ни новой, ни дорогой.

Март негромко выругался.

– Согласен, – с готовностью поддержал его Гилберт. – Разлеглась тут. Весь вид портит. Смотри, какие за ней красивые горы… Эй, ты куда?

Боги, пошлите ему терпения, чтобы не прибить этого заносчивого кретина…

Поправив на плече широкий ремень сумки с вещами, Март двинулся наперерез уже редеющей толпе. На ходу пару раз поскользнулся, случайно заехал кому-то локтем в бок, пытаясь удержать равновесие. Буркнул извинения, получил в свой адрес проклятие и только после этого добрался до цели.