Никогда Ге не видела, представления не имею, в какой психбольнице он лежит, но безумно хотела к нему. Просто посмотреть, разочароваться и дальше жить.

– Я вас замучила, голубушка? – лукаво протянула бабка, возвращая меня в реальность.

– Нет, что вы, – натужно улыбнулась я, – я на работе, вы мой клиент.

– Просто, – она повела нарисованной бровью. – Любовник у меня совсем юный, не знаю, чем порадовать.

«Белыми тапками», – подумала я, прикинув, что бабуле лет восемьдесят не меньше. Я не специалистка, но, кажется, в таком возрасте секса не должно быть.

– Ему тридцать лет, – она похотливо улыбнулась вставной челюстью. – Просто красавчик. У него всё горит, всё стоит. Он просто огонь, а не мужчина.

Тошнота подошла к горлу.

Вспомнила, что у Ге гормоны играют, он тоже весь горит. А жаркий мужчина - это злой, агрессивный, одержимый мужик. От такой логики, начали цепенеть пальцы. Я быстро отключила звук на телефоне. Нужно было заканчивать с мужиками и найти себе девушку, и желательно лесбиянку. Лада меня убьёт. Но я никогда не буду с мужчиной. Только мой Ге останется в памяти, как самый классный волк этого города.

Я отмахнулась от глупых мыслей.

– Смотря, что ему нравится. Вы спрашивайте, не стесняйтесь, – перестроилась я на продажу белья. Не известно, что у этих молодых мужиков на уме, раз способны соблазнить такое кладбище.

– Мне, чтобы красиво и к телу приятно, – мечтательно рассуждала старуха.

– Тогда я вам предложу из натурального шёлка сорочку, – я достала из-под прилавка новый товар, который, принадлежал Ладе, и она через магазин его нелегально толкала. – Вещь дорогая, но такого качества, вы в городе не найдёте. Штучный товар.

Бабуля запустила пальцы в ткань и глаза вылупила. Когда она замерла, я подумала, что всё, пора вызывать скорую. Нет, отмерла. И я впервые в жизни увидела её кошелёк.

– Цвет мне не очень нравится, – достала она целлофановый пакетик, а в пакетике лежал помятый конверт с марками, а уже в нём деньги.

– Самая модная раскраска, море и песок, – я нежно пригладила ужасный синий шёлк с нелепыми оранжевыми пятнами. – А главное, как приятно.

– О, милая, – задрожала покупательница, – заворачивай в красивый пакетик.

Я демонстративно бережно собрала тончайшую сорочку, уложила её в фирменный пакетик скромного магазина женского белья.

– Носите на здоровье, – улыбнулась я, протягивая ей пакет и забирая купюру.

– Дорогая, я желаю вам тоже найти любовника. Нет ничего прекрасней, чем чувствовать себя юной и желанной.

Она не договорила. Окно нашего магазина, на котором стояли манекены в нижнем женском белье, разбилось вдребезги. Стекло, мелким крошевом усыпало пол, и в магазин влетело что-то тяжёлое. Это было тело, скрюченного молодого человека в чёрных одеждах. Парень был обрит под ноль, на сизом черепе, по которому из царапин потекли струйки крови, была выбита татуировка чёрного волка в прыжке. Он стряхнул смуглой рукой осколки стекла с кожаной куртки и выпрямился.

Я его узнала! Возможно, поэтому не заверещала от ужаса. Это был тот самый Белкин, по которому текли девчонки нашего курса. Только три часа назад на его голове были густые волосы, а теперь лысый.

Следом за парнем, раскидывая в стороны манекены, шагнул в магазинчик здоровый мужик с густой русой бородой. Глаза его бешено горели, морду перекосило в ненависти. Хрустели под огромными страшными ботинками осколки стекла.

Я мигом нажала кнопку вызова охраны. Сунула нелегальную купюру себе в карман джинсов, а хозяйскую кассу закрыла, на всякий случай.

Старуха шарахнулась к стене и по ней медленно стала передвигаться в сторону выхода. С ней всё понятно, каждая минута жизни дорога, любовник там, сорочка новая. Я даже ей позавидовала, но ровно на миг, потому что у меня перед глазами было незабываемое зрелище.