Лу: Мне опять плохо. Сейчас судороги начнутся!

Ге: Представь, что я рядом и обнимаю тебя.

На удивление, это сработало. Я сумела остановить приступ и решила отойти от глупых девчонок, которые не знают, что ищут себе не богатое будущее, а страшную жизнь.

– О, девочки держите меня, – простонала Ира. – Это же Белкин?

– Вау, – причмокнула языком Петра. – Жаль, что гей.

– С чего ты взяла? – возмутилась Ирочка.

– С девочками не гуляет.

– Чтобы быть геем, надо не только с девочками не гулять, но и гулять с мальчиками. Занят мужик, вкалывает. Не всем же всё на халяву с рождения достаётся.

Я полюбопытствовала, глянула на предмет девичьего обсуждения. Высокий чернявый парень гордо вышагивал к парковке у проезжей части. На ходу снимал кожаную куртку. Остался в чёрных джинсах и чёрной футболке.

Он был очень красив. Высокий и сильный. Как жаль, что психически нездоровые мужчины, просиживающие штаны в интернете и придумывающие не только оборотней, но и два образования, не могут так выглядеть. Я бы не отказалась, чтобы мой Ге выглядел именно так. Я бы к нему не подошла, но со стороны бы любовалась.

– У него лицензия на ношение оружия есть, – сказала одна из подруг Ирочки.

– Держите меня девочки, какие плечи! Я сейчас кончу, – заныла другая. – Это же он Акаева с четвёртого курса на борцовском ковре уложил?

– Ага, он, – подтвердила Петра. – Новая машинка у него, бэха последней модели.

Парень сел в сияющую чёрную машину и угнал по проспекту, скрывшись от восторженных взглядов.

Ге: Так папа мою маму называл. Теперь ты Кроха и нежнее я ничего не знаю.

Лу: Я согласна. А как мне тебя называть?

Ге: Подумай. Судороги начались?

Лу: Нет. Ты меня спасаешь. За это любовь моя к тебе безгранична.

Ге: Кроха, давай встретимся. Весна на дворе, гормоны в этом году покоя не дают.

Нет. Я даже разозлилась на него. Вот так взять и всё испортить. Накажу его за это, молчанием.

Я отошла от девчонок и спустилась с широкой лестницы. Вышла на тротуар и, закидывая суку на плечо, быстрым шагом направилась в сторону магазина женского белья. Он находился в центре, но тихом центре, что мне очень нравилось.

– А вот ту, покажите, – прокряхтела старуха и показала сухим кривым пальцем на шёлковую сорочку.

В этот раз я засекла время. Бабуля приходила ко мне каждый день и щупала всё бельё, что висело на витрине. Я терпеливо показала потенциальной, «глубоко потенциальной» покупательнице очередную вещь. Бабуля поджимала, накрашенные ярко-розовой помадой, узкие губы и хлопала накрашенными ресницами. Тушь была синей, что с её выцветшими карими глазами, совсем не сочеталось. Но моё ли это дело?

Лада убежала развозить своим клиентам покупки. Сообщила, что хозяйка магазина её уволила. Это был последний день нашего пребывания на этой работе. Я, конечно, испугалась, но сестра успокоила. Дела её интрнет-магазина шли очень хорошо, особенно любили её мамочки и беременные, которым нет времени ходить по магазинам, а тут курьер сама всё привезёт и с разными размерами. Лада обрадовала меня, что на следующей неделе мы снимем настоящую квартиру и заживём, как королевы. Надоело ей, что сосед Семёныч щиплет её за попу на общественной кухне нашей общаги. Сегодня вечером в этом месте ей дадут расчёт, и мы свободны.

Три часа на работе, я отключила телефон. Потом включила, подсмотрела, сколько сообщений пришло. Оказалось ни одного. Я запаниковала и увеличила громкость, чтобы услышать чириканье.

Я, как наркоман без дозы, я как алкоголичка с похмелья, я как заядлая курильщица в зоне для некурящих. Мой Ге, самая настоящая зависимость. И сердце в груди билось неровно, и дыхание сбивалось. Я…Влюбилась.