– Он везунчик. Так, дамы. Давайте-ка мы сейчас все допьем чай и спать. Нат, муж твой крепкий, все будет хорошо. Маша, ты мое сокровище, – сказал Лев, когда жена достала коньяк и налила примерно треть чашки подруге.

– Меня свалит от такого, – слабо запротестовала Наталья, но было видно, насколько она волнуется и как ей страшно за мужа.

– В этом и есть расчет, – ответил Гуров и добавил: – Маш, себе тоже.

Жена кивнула и добавила коньяк и себе в чай. Свою чашку полковник закрыл рукой, отрицательно качнув головой.

Быстро перекусив, они разошлись по комнатам. День оказался удивительно длинным и тяжелым, слишком насыщенным.

– Твоя поездка хотя бы была удачной? – спросила Мария, когда они оказались вдвоем.

– Да, более чем. Не сто процентов, но все хорошо. Что там еще говорили в госпитале?

– Проникающие, навылет, жизненно важные органы не задеты, но потерял очень много крови. Пока везли, ему удачно оказали первую помощь на месте, сделали два переливания крови. Стас был в сознании, когда его привезли, и постоянно рвался тебе позвонить, сказал, что, кажется, знает, кто такой Исаев, – чуть запинаясь от усталости и коньяка, протараторила Мария.

– Летчик, Герой Советского Союза. В его честь назвали самолет, с которого и началась вся эта история, – сказал Лев и улыбнулся супруге, – если я прав, конечно. А Кутузовой там не было, случайно, при Стасе? Очень хочется задать ей несколько вопросов.

– Невысокая блондинка с командным голосом? – сонно спросила Мария, на которую уже начал действовать коньяк.

– Да.

– Была, она его и привезла, потом дождалась вашего Орлова и быстро уехала. Кажется, он устроил ей сильный нагоняй, но при нас особо не орал, думаю, что завтра тебе все расскажет.

Лев кивнул. Мария это скорее почувствовала, чем увидела, и точно так же она поняла, что Гуров завтра, скорее всего, сразу поедет в больницу к другу.

– Они с десяти принимают. Успеешь даже немного выспаться, но Петру Николаевичу позвони с утра. Правда, он сказал, что позвонит тебе сам.

– Угу. Он, кстати, тоже не отвечал на мои звонки, – строго сказал Лев.

Утро началось со звонка генералу. Лев набрал его сразу, как встал, зная привычку начальства всегда, даже в выходные, подниматься ровно в семь утра.

– Прости, Лев, не мог подойти. Видел твои звонки, но у нас тут сам видел, что творится. Твои сообщения тоже получил, отправил запросы, сегодня обещали сделать, – скороговоркой сказал генерал.

Еще из Салехарда Лев сбросил шефу запросы по остальным пилотам и персоналу «Аналыка». Слишком уж быстро компания прекратила свое существование и как-то чересчур громко, если можно так сказать. Может быть, полковник, подключив свои ресурсы, найдет решение.

– Да, спасибо, Петр Николаевич, я сначала…

– Я понял, да, заезжай к нему и потом, как приедешь в главк, сразу ко мне. Стасу привет, я там в госпитале уже договорился, чтобы тебя пустили. Если что не так, сразу звони мне.

– Понял. Спасибо.

В госпитале Лев был через час. После тихого Салехарда Москва казалась шумнее. И все же уютнее. И теплее. Лев понял, что искренне любит свой город и больше всего ему нравилось сюда возвращаться. И Москва казалась невероятно нарядной и яркой.

– Полчаса. Все-таки он потерял много крови. Это была основная опасность, ранения сами чистые, органы не задеты, в целом ваш друг молодец. Переливание крови сделали, держим на контроле. – Молодой хирург быстро отчитался и улетел, передвигаясь по больнице почти бегом, на следующий вызов, а Гуров зашел в палату к другу.

– Тебя и на пару дней оставить нельзя? – сразу же возмутился Лев, мельком оценив внешний вид Стаса и поняв, что умирать тот не собирается.