И почему-то Лев был уверен, что этот свидетель в самом деле позвонит. Поэтому спокойно оставил номер одного из своих телефонов.

Гуров вернулся в номер, собрался и через час уже был в аэропорту Салехарда. В целом полковник был доволен. За исключением одного момента. Ни Кутузова, ни Крячко так и не вышли на связь. Орлов тоже молчал, но для генерала это как раз было обычным делом: если он скидывал звонок, значит, находился на очередном совещании и не мог ответить. И всегда перезванивал сам.

– Что у вас там у всех за режим тишины, – пробормотал Гуров. Времени у него оставалось мало, и посадку на рейс объявили уже через сорок минут. За это время полковник сделал несколько кругов по залу, нашел один работающий киоск, купил там сувенирные магниты, которые даже у него вызывали скуку, шоколад с видами Салехарда, который делали отчего-то в Новгороде, и несколько открыток Марии. Маша собирала их и всегда просила привозить отовсюду, куда заносило полковника. Там же в одной палатке он купил книгу «Гриша вернулся домой», нашел нужную главу и прочитал ее. Она была небольшой, все главы в этой книге представляли собой отдельные истории. И вот именно над такой короткой историей, сидя в кресле самолета и глядя в окно, размышлял полковник главка Гуров.

Надо же, какой интересный ребус подкинули ему северяне.

– Уже все хорошо, – сказала Маша, когда Гуров открыл дверь своими ключами и переступил порог квартиры.

Полковник приподнял брови.

Мария обняла мужа и продолжила:

– Стас в больнице, но опасность миновала, его завтра переводят в обычную палату. Лежит в Вишневского, мы с Наташей только что вернулись оттуда.

Наташа, бледная, уставшая, но с неизменной улыбкой, вышла с кухни и развела руками:

– Вот такие дела, Лев. Не стали тебе звонить, все равно быстрее ты прилететь не мог. Да и Стас, пока был в сознании, сказал, чтобы тебе ничего не говорили.

– Так, – коротко сказал полковник, разуваясь и ставя сумку, – наливайте чай и рассказывайте. Рассказывать можете начать в процессе приготовления чая.

– Да мы и не знаем ничего, – Наташа вздохнула, – я, наверное, поеду.

– Два часа ночи, – коротко сказал Гуров, – куда ты поедешь, оставайся у нас. Все равно к тому же обе не спите.

– Да, я ей уже тоже это говорила, – взмахнула руками Мария и начала быстро накрывать на стол. Но судя по тому, что она то ставила чашки, то убирала их, достала варенье и кастрюлю с супом, а потом чуть было не сунула целый батон хлеба в кастрюлю, жена тоже устала и наволновалась. Гуров усадил обеих дам за стол, поставил чайник, быстро сделал бутерброды, подумав, что обе, скорее всего, не ели, и только потом начал задавать вопросы.

Наталья вздохнула:

– Я тоже ничего не знаю, Стас два дня подряд, все время, что ты работал на Севере, был на каком-то деле с отделом вашим этим, экономическим. Носился до поздней ночи, под утро падал где-то, хорошо, если не на кухне на диване, и засыпал.

– С Кутузовой, – утвердительно сказал Гуров, подумав, что такой изматывающий стиль работы очень похож на Инну.

– Да. По ее разработкам они там кого-то выслеживали. А потом мне просто позвонили и сказали, что он в Вишневского, что была перестрелка и чтобы я приехала. Я приехала, и все. Потом приехала Маша и уже до ночи, пока оперировали Стаса, была со мной. У него как-то очень много ранений было, сказали, что много крови потерял, но живой и ничего важного не задето…

Наташа сделала глубокий вдох и почти шепотом продолжила:

– Только я не могу понять, Лев, если ничего важного не задето, то как может быть столько ранений и крови?