– Нет, не знал про больничный. А что случилось?

– Шла утром на работу и попала под самокат. Даже ничего не успела заметить, самокатчик несся на огромной скорости, сбил ее и уехал. Арендована адская машинка была на чужой паспорт и телефон. Заявление она подала, но думаю, что безрезультатно. Разве что ваш друг вернется и поможет бедной девушке, – Ирина дразняще улыбнулась, показывая, что она шутит.

– А почему мы не знаем об этом? – нахмурился Стас.

– Да вроде цела, здорова, легкое сотрясение мозга и хромает. Жить будет. Ева у нас уникальный человек, она постоянно во что-то влипает, вы не поверите, но ей уже падал на голову кирпич, однажды, когда она была в отпуске, в нее влюбился настоящий морской осьминог, и понадобилась помощь троих, чтобы ее освободить. Еще она падала из окна, ее кусала утка, и мы всей семьей умоляем ее никогда не прыгать с парашютом.

Почему-то Крячко показалось, что последнюю фразу Ирина произнесла даже с какой-то затаенной обидой, но он решил не развивать эту тему. Мало ли что могли не поделить две дамы на работе. Но про себя, опять же, сыщик сделал заметку, что прыгать с парашютом на этом аэродроме он бы не рискнул, учитывая, какие тут работают эмоционально нестабильные барышни.

– Стас, помнишь, у нас с тобой еще дела. – Кутузова влетела в кафе с такой скоростью, словно за ней кто-то гнался. При этом она была одновременно зла и расстроена, не лучшее качество для сотрудника главка – не уметь держать эмоции в себе. Ходили слухи, что Инна Владимировна часто срывалась на подчиненных, правда, потом всегда просила прощения и всегда первая шла на примирение.

Конечно, можно было ответить: «Инна, ты не забыла, что у нас расследование?» Но Крячко с женщинами не спорил, особенно при посторонних. И особенно если знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. За эти дни они с Гуровым уже поняли, что Инна Владимировна отличалась потрясающей избирательной глухотой. И это не медицинский диагноз. По губам она читала с лету. Насколько понял Крячко, и глухой абсолютно женщина не была – скорее, слабослышащей. Под пышной прической у нее просматривался слуховой аппарат. По телефону – и это Стас наблюдал собственными глазами – она общаться могла без всякой видеосвязи, только орала в трубку так, что распугивала всех окрестных голубей, и регулярно просила собеседника повторить погромче. И тем не менее… Все то, что она не хотела слышать – она не слышала. Очень удобно. И еще один нюанс – Крячко действительно соскучился по оперативной работе. Ему хотелось погонь и засад. Много раз уже давал себе и жене клятву, что пистолет теперь только в кобуре, но руки помнили его успокаивающую тяжесть.

Крячко вздохнул и, попрощавшись с Ириной, вышел из кафе.

Гуров тем временем во второй раз убедился в том, что в воздухе его все-таки укачивает. Даже на небольшом спасательном вертолете. Даже не высоко и без облета облаков. Но каждый раз, когда Тарас на него смотрел, Лев умудрялся сохранять нейтральное, как он думал, выражение лица.

– Вот, держи, сразу легче станет, – сказал провожатый полковника и протянул ему термос. Полковник машинально глотнул, и дурнота прошла почти мгновенно, в тот же момент, когда по телу пробежали мурашки. Он ответил Байбыкину благодарным взглядом, все же пока еще стараясь не сильно шевелить головой.

В термосе был холодный кофе с лимоном. Очень крепкий и очень холодный, и еще какой-то странноватый на вкус.

– Он с солью. Варишь обычный крепкий кофе с солью, потом кладешь туда толстый кусок лимона, лед, все в термос и берешь с собой, – пояснил Тарас и улыбнулся, – старый рецепт. Меня в воздухе ужасно укачивает, вот и запасаюсь заранее.