За воротами, должно быть, когда-то начиналась тропинка, по которой можно было дойти и до родника, но теперь она уже давно заросла буроватой, жесткой чернолесской травой. Здесь мы остановились в нерешительности: никакого намека на то, куда следует идти, не было.

– Что же, разделимся? – спросил Эрт, взглянув на меня и лейтенанта. – Нужно побыстрее найти ключ и плыть отсюда.

С судовладельцем было трудно не согласиться: покинуть это место хотелось как можно скорее. Уж точно до наступления темноты, а до нее оставалось не так уж много времени: солнце давно перевалило за полдень и начинало понемногу опускаться за черную кромку леса. Пока прикатишь бочку, пока начерпаешь в нее воды – вот уже и сумерки.

Я огляделся по сторонам, присматриваясь к шевелению пепельной листвы. Не хотелось бы сейчас разделяться. Господин Эрвин Эрт, конечно, никогда не видел фильмов ужасов и не знает, что с этого-то все всегда и начинается. Разошлись в разные стороны – и все, ищи потом каждого под корягой. Лучше быть вместе, но вместе можно блуждать до темноты, а воду так и не найти.

Я перевел взгляд на Морионе – не посоветует ли он что-нибудь. Он только взмахнул пару раз клинком с равнодушным видом, давая понять, что Чернолесье – моя вотчина, и здесь мой голос решающий. И я уже открыл, было, рот, чтобы высказать свое мнение, как вдруг тишину прорезал отчаянный крик со стороны пристани:

– На помощь!

Не теряя ни секунды, мы рванулись с места назад к лодке. То, что открылось нашему взору, стоило нам обогнуть ряд полуразрушенных сараев, вызвало у меня дрожь омерзения.

Вдоль берега с обеих сторон к лодке неслась толпа человекоподобных существ ростом примерно мне по колено – их было не меньше нескольких десятков, и постоянно прибывали новые и новые. Некоторые вылезали из окон черных построек, заполняя собой неширокую улицу деревушки.

Зеленовато-бурые, с непропорционально большими головами, маленькими черными глазками и огромными пастями с мелкими кривыми зубами, они производили впечатление лютой неостановимой решимости. В голове сами собой всплыли строчки из «Энциклопедии нежити»:

Борлинги… Охотятся крупными стаями… Крайне острые зубы… Когтей нет, но часто пользуются орудиями… Необходимо нарушить целостность позвоночника… Высушенный мозг высоко ценится…

Действительно, в тонких костлявых ручонках некоторых из тварей можно было разглядеть ржавые железки или острые деревянные колышки. Впрочем, рассматривать их времени не было – самые шустрые уже добежали до сбившихся от страха в кучу матросов. Те пытались отбиваться от мелких тварей, отчаянно дрыгая дрожащими ногами, а один орудовал веслом, но без особого успеха.

Эрт с громким криком разрядил в бурую толпу пистолет, но с тем же успехом он мог бы выстрелить в стаю комаров. Пуля не задела ни одну из тварей, лишь заставила часть из них отделиться от общей толпы и  броситься в нашу сторону.

Один из солдат истошно заорал и выпалил в них из мушкета, а затем принялся крушить головы тварей прикладом. Я бросился к нему, рубанув прыгнувшую к его пояснице тварь крикетом.

На моих глазах краснолицый матрос с отчаянным криком на одной ноте повалился сперва на колени, а затем упал плашмя. Мелкие твари тут же облепили его дергающееся тело, словно муравьи – гусеницу, жадно орудую зубами и колышками. Двое его товарищей, не сговариваясь, бросились в море и поплыли к кораблю вплавь.

– Куда, идиоты! Вы тонуть! – выкрикнул Морионе. Расстояние до «Вестницы» и в самом деле было приличное, а вода – холодная.

Тем не менее, на фоне творящегося на берегу даже смерть в ледяной воде уже не казалась чем-то ужасным. Не прошло и нескольких мгновений, как толпа мелких тварей окружила нас со всех сторон, и началась отвратительная, беспорядочная свалка не на жизнь, а на смерть.