В моём мире ничего подобного не было. Все сообщения передавались курьерами из уст в уста или же отправлялись письмами через микропорталы.

– Георгий, всё хорошо? – в коридоре появилась мама. – Я была в соседней комнате и слышала, как Леонид Семёнович повысил голос.

– Всё в порядке, дорогая, – я вяло махнул рукой. – Барон расстроился, что я отверг предложение о помолвке, и вздумал нам угрожать. Я поставил его на место.

Светлана Григорьевна не нашлась что ответить. А тут как раз появился и слуга с мобилетом. Я взял аппарат в руки и, используя память Георгия, выбрал на экранчике нужный номер.

– Да? – из динамика раздался низкий грубый голос.

– Здравия желаю, Богдан Богданович, – я по-военному приветствовал командира родовой гвардии.

– Кто говорит?

– Ваш граф, Георгий Чернобуров.

Несколько секунд трубка молчала, а потом раздалось хмыканье и следом вопрос:

– Неужели очнулся?

– Так точно, очнулся. Я хочу выслушать доклад о состоянии гвардии, но лучше сделать это лично. Скажите, у нас есть оперативный отряд, готовый немедленно выдвинуться на задание?

– Что ты хочешь сделать? – ахнула мама, но я не обратил внимания на её слова.

– Боевое задание? – уточнил Богдан.

– Нет, но я хочу, чтобы гвардейцы были экипированы так, будто идут на войну. Слушайте приказ: вам лично возглавить отряд и немедленно отправиться в депо «Красноярского извоза». Оцепить территорию, задержать всех, кто там находится. Въезжающих извозчиков также задерживать. Взять контроль над кабинетами начальников, захватить все имеющиеся деловые бумаги. Ждать меня.

– Хм, – с непонятной интонацией хмыкнул командир гвардии. – Приказ принял, ваше сиятельство. Через полчаса будем на месте.

– Ещё один момент. Если в депо окажутся гвардейцы барона Боровина, постарайтесь не вступать в конфликт. Не ведитесь на провокации. Но в случае нападения разрешаю вести огонь на поражение.

– Так точно, граф.

– До встречи, Богдан Богданович, – я сбросил звонок.

– Сынок, что ты делаешь? – глядя на меня широкими глазами, спросила мать.

– Действую решительно. Леонид Семёнович что-то скрывает, и я хочу узнать, что. Оставайтесь с Людой дома, ладно? – я взял мамину руку и поцеловал. – И хватит уже носить траур, дорогая. Я хочу, чтобы ты снова улыбалась.

Уже не в первый раз за день, оставив Светлану Григорьевну в смятении, я повернул коляску и покатился к выходу. Навстречу мне с вопросительным видом вышел дворецкий.

– Подать машину! – приказал я. – Двух вооружённых охранников со мной. Принести копии документов, связанных с «Красноярским извозом». И мой револьвер.

– Да, ваше сиятельство. Нам готовиться к войне родов? – невозмутимо спросил дворецкий.

– Боровина мы растопчем и без войны, – усмехнулся я.

Автомобиль подали быстро. Я едва успел получить то, что запрашивал: свой револьвер и документы. Гвардейцы помогли мне забраться на заднее сиденье машины, а сами сели спереди. Инвалидное кресло сунули в багажник.

– Как самочувствие, ваше сиятельство? – осведомился водитель, трогая с места.

– Замечательно, – ответил я, раскрывая папку с бумагами.

– Хорошо, что вы в себя пришли. А то, знаете, со всех сторон уже начали кусать. Надо, эт самое, жёсткой рукой! – мужчина рубанул ладонью воздух. – Показать, короче, что Чернобуровы ещё о-го-го! Понимаете, да, про что говорю?

– Понимаю, – кивнул я. – Рад, что ты верен клятве, гвардеец. А теперь следи за дорогой и не отвлекай меня.

– Так точно, ваше сиятельство! – с какой-то даже гордостью ответил водитель и замолчал.

Я погрузился в изучение документов. «Красноярский извоз» был оформлен по всем правилам, зарегистрирован в государственной канцелярии, имел полную опись имущества и список работников. За службой числилось сорок четыре конных экипажа и два автомобиля для элитных клиентов. Машины подавались только на заказ, и по улицам в поисках клиентов не ездили.