— Ни в каком. Забудь, — скидывая арбалет и колчан на пол, отмахнулся тот.

— Хочешь сказать, я неблагодарная?

— Несомненно, но разговор не об этом. Порой складывается впечатление, что ты свято веришь, что тебе все должны. Только упускаешь крохотную деталь: не знаю, откуда ты там пришла, но здесь ты чужак. Я тебя не знаю, как и не знаю, какие последствия за собой несёт твоё появление, но при этом всё равно ношусь рядом послушной дворняжкой.

— Так не носись, — деланно безразлично отозвалась Аманда, однако струнка внутри надсадно дрогнула. А если он захочет... уйти? Бросить её... — Если помнишь, ты вызвался добровольцем. Раз есть сомнения, разворачивайся и вали. Я никого не держу. И держать не буду.

— В том и проблема, — вздохнул Адриан. — Уже держишь. И только делаешь вид, что тебе на всё и всех наплевать, что если честно, раздражает ещё больше.

— Раздражает его! Тебе же скучно, забыл? Ты же сам всё это устроил, чтобы развлечься! Так чего жаловаться! Ещё раз повторюсь — отчаливай! Скатертью дорожка, флаг в руки и чеши на все четыре…

Адриану надоел пустой трёп. Он априори вёл в никуда, а продолжать ссориться не хотелось. Так что, обрывая бесполезную дискуссию и пресекая поток странно звучащих слов, он просто её поцеловал.

В данном случае это был самый оптимальный подход. Здешние барышни не отличались строптивостью. Да и откуда, если им с детства прививали главный завет: женщина обязана уважать и почитать мужчину, если желает удержать его подле себя, что для большинства является едва ли не главной целью существования. Но эта…

Аманда существовала в своих особых границах, которые включали всё: цинизм, ослиное упрямство, нрав, гонор. Единственного качества в ней не было и вероятно не будет — покорности. На сказанное слово — десять в ответ, а любая попытка сделать замечание приводила к очередной волне раздражения с вытекающими последствиями.

Таких женщин и в самом деле порой охота придушить, но чего точно не сделает ни один мужчина — не бросит. Таких нельзя бросать. Это непозволительная роскошь.

Чейз растерялась, но вырываться не собиралась. Наоборот. Её руки непроизвольно обхватили Адриана за шею, протягивая ближе. Пыльник слетел с плеч, но никто этого и не заметил. Не до того.

Удивительное ощущение. Тонкие пальчики зарылись в его волосах, так нежно, и так возбуждающе. А губы так податливы... Оказывается, эта вечно недовольная всем особа способна быть мягкой и беззащитной. Своенравная, невыносимая, красивая, загадочная и чертовски привлекательная…

Адриан переставал контролировать происходящее, распаляясь. Вместо здравого смысла главенствующую позицию в этот момент занимали совсем другие чувства. Горячий, жадный поцелуй всё сильнее разжигал желание, перерастающее в неконтролируемую обоюдную страсть. Которую, по счастью, уже не сдерживали моральные принципы.

Жилет и свитер были скинуты на не очень чистый пол, а мужская рубашка только и ждала момента, чтобы отправиться следом. Если бы в комнате было больше мебели, что-то непременно оказалось бы снесено, а так они лишь вслепую налетели на стену, да так, что Аманда громко выдохнула, когда спина встретилась с препятствием. Зато это дало им крохотную передышку отдышаться.

— Ты меня заткнул, — рвано дыша, возмутилась она, не выпуская его из объятий. В ответ новая порция поцелуев. — Так не пойдет, — снова поцелуй. — Если думаешь... — и ещё один. — Что это будет срабатывать постоянно...

— Аманда, — негромко, но настойчиво перебил её Адриан. — Закрой рот. Ты слишком много болтаешь.