– Я думала, мы в городе поедим...

– Что вы, за обедом собираются все постояльцы, и они знают, что мы здесь. – Он указывает глазами на окна, и я замечаю, что из дома за нами кто-то наблюдает. И вон те пожилые дамы слишком уж неспешно прогуливаются вокруг клумбы. Поймав мой взгляд, моментально отворачиваются, выдавая себя. Точно, на нас пришли поглазеть.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – выпаливаю скороговоркой, а Макс с укором смотрит в ответ.

– Им просто скучно, а приезд незнакомки – настоящее событие в этом сонном уголке. Друг про друга они давно все сплетни обсудили, новые лица появляются здесь слишком редко. Доставьте дамам радость, пообедайте с ними.

Курорт, в который редко приезжают незнакомцы? Это как вообще? У них тут что-то вроде закрытого клуба что ли?

– Вообще нет, формально здесь всех принимают. Просто видите ли какая штука... Эти дамы и господа давно к нам ездят, у них с годами действительно сложилось что-то похожее на клуб для своих. Да и курорт не из самых модных сейчас, а Черная вода и вовсе переживает не лучшие времена.

10. 10.

Чтобы понять причину упадка (Макс как обычно использовал слишком мягкие формулировки), мне всего двух дней хватило. За это время успеваю осмотреть территорию, примерно разузнать, чем тут занимаются отдыхающие и познакомиться с ними, сплошь старичками и старушками.

Некоторые оказались ворчливыми душнилами, наверняка их сюда родственники вывозят каждый сезон, потому что дома всех достали. Но большинство все-таки приятные – аристократическое воспитание с возрастом никуда не делось, а характер не испортился.

Все здесь давно знакомы, все из знатных и состоятельных семей и могли бы себе позволить где угодно отдыхать, но возвращаются туда, где привычно. Только за счет стариковского консерватизма курорт кое-как держится на плаву и в сезон даже не приносит убытков. Про остальное время года я спросить не решаюсь, но догадаться не трудно – это предприятие живо только из-за вливаний средств семьи Робейн, и так будет до тех пор, пока Макс не возьмется за ум и не сделает так, чтобы оно приносило прибыль.

Об этом мне рассказывает экономка. Она старая даже в сравнении со своими постояльцами, прямо-таки древняя. Говорит, что пришла сюда вместе с бабкой Макса, от которой тот и получил Черную воду по хитрым схемам наследования (в них решаю пока не вникать, и так голова кругом).

– Леди Робейн... Сильная была хозяйка, нынешней не чета, не в обиду сказано. Всем что имела самолично распоряжалась, до каждого пустяка знала, а у ней много всего было. – Линяло-голубые глаза, окруженные глубокими морщинистыми складками, туманятся от воспоминаний. – Черная вода и вовсе особняком шла, любила она это место. Говорила, как девочкой начала на воды ездить, так и попривыкла. Слабая она была по малолетству, болезненная, зато как сила раскрылась – ух!

Все ясно. Пока была жива настоящая хозяйка, пансионат процветал, а потом перешел леди Ванде, которой оказался неинтересен, после нее – сыну, которому и вовсе нужен как собаке пятая нога.

– Старое тут все стало, и я старая, управляюсь, как раньше было заведено, – покачивая седой головой, отчего становится похожей на сонную древнюю черепаху, продолжает экономка. – По новым порядкам кто ж нас жить-то обучит. Вот и едут сюда старики, какие еще не перемерли, молодым вроде вас неинтересно. Как похоронят крайнего, так и опустеет Черная вода совсем, и мне тоже помирать можно будет, досмотрела.

Она вздыхает и жует сморщенную губу, сама не замечая. Безо всякой магии видно: жаль ей, что дело, которому жизнь отдала, на глазах разваливается.