– Например? – улыбнулся он.

– Скрывать свою женственность. Можно быть красивой и скромной одновременно, и для этого не обязательно носить платок и невзрачную одежду. Если наши тела такими созданы, зачем их стыдиться? Что вообще стыдного в том, чтобы быть собой? И нет, я не имею в виду, что всем надо тотчас стать нудистами. Мы всё-таки в цивилизованном обществе живём, и должны соблюдать нормы приличия. – Я перехватила его странный, как будто насмешливый, взгляд. – Почему ты так смотришь?

– Не спеши обижаться, Олеся. Я благодарен, что ты делишься со мной мыслями и чувствами. Просто, говоря об этом столь серьёзно и взволнованно, ты выглядишь на удивление мило.

Я облегчённо хмыкнула.

– Спасибо. Обычно говорят, что я зануда.

Резкий порыв ветра взлохматил мою причёску, и я сцепила на груди руки: ночь обретала прохладу. Виктор в ту же секунду снял пиджак и набросил его мне на плечи, а, когда я тихо поблагодарила, укутавшись в его манящий аромат, вдруг обхватил за плечи и привлёк к себе.

– За разговором я совсем забыл, что ты легко одета. Так теплее?

– Да, – отозвалась я, осторожно прижимаясь щекой к его груди.

Это умиротворение, эта сдержанная жажда были куда опасней страстного неистовства. Я не знала, как оправдываться перед разумной собой. Отстраняться, запрещать себе нежность уже просто не хотелось – она была такой долгожданной.

– Тебе не холодно? – спохватилась я через минуту.

– Нисколько.

Ну да, на нём всё-таки были и брюки, и рубашка с длинным рукавом. Я хотела было сказать, что время уже позднее, и мне пора, как вдруг Виктор коснулся моих волос.

– Хм, мягкие. А я думал, будут как пружинки, упругие и жёсткие.

Пальцы его зарылись в пряди, и, когда он мягко сжал в ладонях мою голову, я подняла лицо и закрыла глаза. Один поцелуй ведь не мог навредить…

Губы его были тёплыми и бережными, но я чувствовала, сколько сдержанной силы есть в длинных и гибких руках, обхвативших меня. Он мог бы поцеловать глубже, напористее, требовательнее, однако, предпочёл эти лёгкие прикосновения – без влаги, без языков. Да к тому же всё закончилось так быстро…

– Нужно отвезти тебя домой, завтра ведь вставать рано.

– Так воскресенье же, – ответила я, и околдованная, и разочарованная краткостью прикосновения.

– Да, но ведь ты едешь со мной за город, чтобы продолжить празднование двадцатилетия компании.

Я слегка выгнулась в пояснице, чтобы поглядеть ему в глаза.

– Нет, не еду. Туда стажёров не приглашали, только топ-менеджеры едут.

– Я приглашаю, – сказал он, не выпуская меня из объятий.

– И как я потом буду общаться с коллегами, как объясню твою щедрость? – нахмурилась я.

– Не проблема. Я тотчас попрошу своего секретаря сообщить всем стажёрам, что они тоже приглашены. В виде исключения, дабы лучше влиться в коллектив. – Он усмехнулся. – Так что едешь, Олеся. И возражения не принимаются.

7. Глава 7

Стоило ли говорить, что засыпала я тревожно, а проснулась ни свет, ни заря? Обходительность, пристальное внимание Виктора к моей персоне и тревожило, и влекло. Доедая в семь утра на кухне бутерброд, я думала о том, что жажду приключений, неожиданностей, трудностей. Нельзя же было вечно сдерживаться, спрятавшись в коконе повседневности!

Но разумная часть меня, жаждущая настоящего и прочного чувства, отговаривала тело от поспешных решений. Она знала: если мне понравится именно физическая близость, потом будет сложно убедить сердце, что это лишь удовольствие, а не настоящая любовь.

И всё-таки я, одетая уже не в красивое платье, а в обычные джинсы и рубашку с толстовкой, была полна решимости насладиться поездкой за город. Собрала в рюкзак всё необходимое, взяла на всякий случай денег и купальник – наверняка поблизости была речка. Натянула на голову кепку и вышла из квартиры, закрыв на все замки храпящего отца.