Он чувствовал, что у него горят уши. Филлис издала короткий резкий смешок. Рансибл почти кричал:

– Пока ты делал на войне деньги, я рисковал жизнью. Так что я тебе скажу, что ты можешь сделать со своими деньгами. Я скажу.

– Как ты смеешь так говорить с моим мужем? – резко сказала Филлис Уилби.

– Во Вторую мировую я был во Франции, – добавил Уилби. Его лицо потемнело, а губы дрожали.

– Пойдем. – Филлис направилась к двери.

– Пальто не забудьте. – Рансибл подошел к шкафу и вынул оба их пальто.

– Он что, пьяный? – спросила Филлис у Джанет.

– Мой муж не пил, – ответила Джанет и протянула одно пальто Филлис, а другое Полу, – я хочу, чтобы вы ушли.

– И ты? – До Пола медленно доходило. – Господи, их двое. Мы приехали в такую даль, чтобы на нас кричала пара психов.

Филлис Уилби уже открыла дверь и вышла на крыльцо. Она стояла спиной к двери.

– Пошли, – крикнула она, – не будем тратить на них время.

– Спокойной ночи, – сказала Джанет холодным официальным тоном и повела Пола Уилби к двери.

Он протестовал и пытался остаться, но она силой выставила его на улицу и захлопнула дверь.

– Спокойной ночи, – повторила она почти весело, улыбнулась и заперла замок. Повернулась к Рансиблу. Лицо ее было суровым и решительным. Так же весело она сказала: – Ну и сюрприз.

– Да уж, – кивнул Рансибл.

Они молча постояли. Через мгновение послышались шаги Пола Уилби по лестнице, хлопанье дверцей машины, заведенный мотор. Машина уехала, и стало совершенно тихо. Только гудел холодильник.

– М-да. Никогда не знаешь, что случится в следующую секунду, – сказал Рансибл.

Лицо его жены померкло и стало совсем усталым. Ее упорства хватило только на этот разговор. Он видел в ее глазах робость и осознание возможных последствий.

Последствия… несостоявшаяся сделка, потеря давнего друга…

– Вот я тебя заставляю вести себя с ними вежливо. А потом сам так поступаю…

– Как думаешь, они действительно видели негра?

– Конечно. Очень в духе этого мудака Домброзио – устроить межрасовую вечеринку.

– Но я очень хорошо знаю Шерри, – возразила Джанет, – и мы говорили о Марин-Сити и неграх и о том, сколько их стало в округе. И я знаю ее мнение. Она бы никогда такого не допустила. Ей слишком важны чувства соседей.

– Я собираюсь позвонить ему, – сказал Рансибл. В спальне он сел на кровать и достал телефонный справочник.

– И что ты скажешь? – спросила Джанет.

– Расскажу ему, что он сделал. Привел сюда негра. Это не только испортило мне сделку, но и разрушило важную десятилетнюю дружбу. Он должен это узнать.

Он начал набирать номер.

Ранним утром Шерри Домброзио шла по дороге, сунув руки в карманы голубого замшевого жакета. Поскольку она была в сандалиях, камни она не пинала. Прохладный ветер трепал ее юбку, длинную, темную, с напечатанным вручную узором авторства друга-художника из Саусалито. Сандалии тоже были ручной работы; она сделала их сама несколько лет назад.

У нее все еще оставались инструменты для кожи, и на Рождество она делала в подарок близким друзьям ремни, сумочки и бумажники.

Справа пастбище обрывалось в заросший деревьями овраг. На обочине пасся теленок, серовато-коричневый, коренастый, с блестящим от мокрой травы розовым носом. Высоко над головой кружил ястреб или канюк – она не могла разглядеть, кто именно, пока солнечный свет не осветил раскинутые крылья и она не уловила характерный для ястреба рыжий оттенок. Раньше она иногда встречала по утрам голубую цаплю, но сегодня ее не было. На ветках дуба, где она жила, осталось только растрепанное гнездо.

Цапля улетела на день в лагуну Болинас.