Таким образом, на наш взгляд, концепцию «социалистической рыночной экономики» можно по праву считать весьма значимой вехой, одним из ключевых институциональных элементов эволюции модели ГРЭП в Китае на этапе перехода страны от административно-командной к рыночной экономике.

Четвертый, современный, этап эволюции модели ГРЭП в КНР прямо и косвенно связан с общим повышением степени зрелости рыночной экономики в стране, и прежде всего с потребностью перехода ее от неравномерного, ресурсозатратного, экстенсивного типа экономического роста к более равномерному, ресурсосберегающему и интенсивному, как и от социальной поляризации китайского общества – к преобладанию в нем устойчивого и многочисленного среднего класса.

Развитие Китая в соответствии с установками Дэн Сяопина и, в частности, активизация рыночных реформ «повеем азимутам», включая госсектор, начатая в 1994 г., всемерное привлечение иностранного капитала и опора на частный национальный капитал, беспрецедентно высокие темпы роста ВВП и еще большие – экспорта (до 9~13 и 15–30 % в год соответственно) – все это уже к 2000 г., и тем более к началу 2010-х гг., привело к радикальному изменению места и роли страны в мировой экономике (подробнее см. введение, разд. 2.4 и 3.1).

Однако издержки этого беспрецедентно быстрого экономического роста оказались весьма серьезными, проявившись, в частности, в острой нехватке природных ресурсов и экологических проблемах, социальной и межрегиональной дифференциации общества, нарастании ряда других структурных социально-экономических дисбалансов (подробнее см. [87]).

В 1990—2000-е гг. на «гребне» быстрого экспортоориентированного развития, по мере роста «органического строения» капитала Китай постепенно переходил от преимущественно трудоемкого к преимущественно капиталоемкому типу экономического роста, став, в частности, признанным мировым лидером по доле промышленно обработанных товаров в товарном экспорте и доле высокотехнологичной продукции в промышленном экспорте[18].

Вступление страны в ВТО (2001 г.), во многом стимулировав экспортную экспансию КНР, в то же время повлекло за собой повышение степени ее зависимости от глобальной экономики, включая известные кризисные проявления и тенденции 2008–2017 гг., касающиеся, в частности, и определенного сокращения внешнего спроса на китайскую экспортную продукцию.

Указанные и сопряженные с ними внешние факторы и обстоятельства потребовали существенной корректировки социально-экономической стратегии Китая, в частности значительной переориентации целевых приоритетов развития экономики с внешнего на внутренний рынок, с одной стороны, и ускорения высокотехнологичной перестройки экспортной политики – с другой.

Осознание значимости в современных условиях бо́льших вложений в человеческий капитал проявилось в КНР, в частности, в том, что уже к концу 2000-х гг. (впервые за период реформенного развития) темпы роста подушевых доходов населения вплотную приблизились к темпам роста ВВП. Причем объективное повышение стоимости рабочей силы наряду с прочими взаимосвязанными обстоятельствами, как считают авторитетные аналитики Госсовета КНР, является закономерным фактором постепенного перехода Китая к относительно длительной фазе «средней скорости развития» (на уровне примерно 6–7 % темпов ежегодного прироста ВВП в 2010-е и 5–6 % – в 2020-е гг.)[19].

Именно в общем контексте названных выше факторов и обстоятельств и следует рассматривать современный этап эволюции модели ГРЭП в Китае, нашедший отражение в политических решениях и институциональных инициативах «четвертого» (2002–2012) и «пятого» (2012 – н/в) поколений высших руководителей КНР. Так, новые акценты в интерпретации и модернизации долговременной рыночной программы Дэн Сяопина проявились в официальных документах XVI, XVII и XVIII съездов КПК (состоявшихся соответственно в 2002, 2007 и 2012 гг.), постановлениях пленумов ЦК партии, сессий ВСНП, как и в предшествующих и/или сопутствующих их работах известных китайских ученых.