– Блин, так не вовремя тебя наказали, – посокрушалась Лиза. – Честно говоря, лучше бы мы Полькин день рождения где-нибудь в городе отметили, всё равно же воскресенье. Можно было бы пораньше отсюда свалить на весь день. А так будем тут сидеть и трястись, что впалимся…

– Можете поехать и отметить без меня, – с еле уловимой обидой ответила Дина.

– Да ну ты что! – возмутилась Полина. – Конечно, мы лучше тут, но вместе. Ничего, проносило ведь раньше. И Чумы здесь по воскресеньям не бывает. А ты сильно расстроилась, что тебя наказали?

– Да ерунда, – фыркнула Дина. – Лучше спрячьте поскорее всё это добро, пока кто-нибудь не заявился.

У неё даже получилось скроить кривую улыбку, чтобы девчонки не догадались, как ей на самом деле тошно. Никому и ни за что она бы не рассказала, какое ей сегодня пришлось пережить унижение.

– Да, правда, – согласилась Лиза, – давайте лучше в шкаф всё уберём.

Полина кряхтя всунула пакеты в набитый одеждой шкаф. Потом посмотрела на Дину сочувственно.

– Чума сильно ругалась?

– Нет, – бесстрастно ответила Дина.

– Правда, что она тебя из старост турнула? – спросила Лиза. – Ну и коза же она!

К горлу снова подкатили тошнота и горечь. Однако Дина не подала и виду. Она скрестила руки на груди, вздёрнула подбородок кверху, поджала губы, изображая мимику Нонны Александровны, и с наигранным пафосом произнесла:

– Тот, кто способен на такой гадкий поступок, не достоин носить высокое звание старосты.

Девчонки прыснули. Потом Лиза добавила:

– Теперь от этого высокого звания Руденко руками и ногами открещивается. Сама слышала, как он Валику сказал, что не будет заниматься этими глупостями. Слушай, а зачем Валик вызывал сегодня с физики этого гопника?

На миг снова волной поднялось удушающее чувство стыда. Умеет же Лизка ткнуть туда, где болит! И спросить то, чего нельзя никому рассказывать…

– Да, – отмахнулась Дина и соврала на ходу: – Просто сказал ему насчёт пересдачи теста.

– А меня больше терзает вопрос, кто мог сдать Дину, – с задумчивым видом произнесла Полина. – Почему вы про это не думаете? Ведь это сделал кто-то из наших. Тот, кто знал. А знали только мы.

– И в самом деле, – свела брови к переносице Лиза, – кто Лаврентьевне стукнул?

– Знали только я, – начала перечислять Полина, загибая пальцы, – ты, Дина, Ник, Корбут…

– И Приходько! – добавила Лиза. – Сто пудов это она и настучала. Сама подумай, не я, не ты, не Дина. Ник бы никогда её не сдал. Дима тоже не такой. Только Приходько остаётся. Ну всё, будет ей…

– Да не она это, – прервала её Дина.

– А кто тогда? – спросили обе подруги хором.

– Новенькие. Точнее, новенькая. Казанцева. Она меня видела. Сунула свой нос в кабинет как раз в тот момент, когда я вырвала страницу. Я думала, она только ему разболтала. Но, оказывается, не только ему. Ещё и Лаврентьевне, выходит, донесла.

– Вот же дрянь! А ты ещё её защищала. Я же говорила тебе, что её надо проучить!

– И правда, коза, – согласилась Полина. – Стукача нам только не хватало. Что делать будем?

– Да, Дин, что ты ей сделаешь? – у Лизы загорелись глаза.

– Ничего не буду делать. Я с мышами не вожусь. И вообще хочу, чтобы меня отчислили и отправили домой. Надоело всё.

– Брось, Дин, – сложила брови домиком Полина. – Это у тебя просто апатия. Осень, да ещё эта вся фигня с Лаврентьевной и новенькими. Послезавтра повеселимся и…

– Блин, мне не до веселья теперь, – Лиза нервно вышагивала по комнате из угла в угол. – Она не мышь, она – крыса! Дин, с ней серьёзно надо что-то делать! У меня просто в голове не укладывается. Я вот тоже кое-кого у нас терпеть не могу и знаю про них всякое, но не бегу же и не докладываю… Дин, ну что будем делать-то с ней? Чего ты молчишь?