— Не самая хорошая идея. Пойдем в деканат! Такое не должно остаться безнаказанным! Да что у вас тут за порядки такие?

Цырулев так искренне возмущается, что на душе теплеет. Он мне нравится все больше и больше. И я, может, и осталась бы с ним, но сейчас я хочу поскорее снять разрезанный свитер, залезть под горячий душ, потом протереть влажными салфетками все, что валялось на полу, все, что эти гады вывалили из рюкзака!

А еще мне хочется напиться. Почти так, как тогда, у Баева, в той самой комнате. И чтобы он был рядом. Но не такой, как сегодня. А такой, каким я его запомнила, когда жила с ним под одной крышей.

Когда я еще пребывала в счастливом неведении — и о его невесте и о своих чувствах к нему.

— Да, порядки здесь невеселые, — признаю я, пытаясь улыбнуться. — И… это долгая история. Но не сейчас, ладно? Я правда хочу побыть одна. Проводишь до общаги?

— А что тебя ждет внутри? Я поговорю с комендантом или кто там у вас есть?

— Ни один препод обо мне так не заботился здесь! Ты точно профессор?

Как же с ним легко! Даже после того, как он забросал меня вопросами. Господи, неужели в этой проклятой академии появился первый нормальный человек?!

— Точно-точно! — Он вдруг поднимает руку, словно собирается обнять меня за плечи, но быстро ее опускает. — Один из самых молодых в стране. Только три месяца как защитился. Там такая процедура тупая. Хочешь расскажу?

Мы идем вместе по хрустящему от мороза снегу в нашу общагу и болтаем. То есть Аркадий говорит, а я его слушаю. И пусть в глубине души я понимаю, что он просто хочет меня отвлечь от дурных мыслей, мне все равно безумно интересно. Я словно дотронулась до своей мечты. Сейчас — по-настоящему, а не когда приехала в эту академию. Слушая Цырулева, с каким юмором он рассказывает про свою защиту, я чувствую, что и сама так же смогу. Потому что мечта — это не фантазия, а реальная цель.

— Да, по поводу факультатива, — обрывает сам себя Аркадий, когда мы подходим к общаге. — Хотел сказать, что будет только на следующей неделе. Мне жаль, но сегодня не получится. Много дел.

— Конечно! — киваю я. — Напиши тогда…

— А ты скажи, когда решишь сходить в деканат, — неожиданно жестко перебивает меня Цырулев. — Я понимаю, что стремно жаловаться, но буллинг — вещь серьезная, ее надо решать системно.

— Угу!

— И еще, на каждом углу в академии камеры. Наверняка и там тоже были… я выясню! А теперь беги. Позвони через пять минут, хорошо? Если нет, я сам…

— Да не надо будет звонить, — выдыхаю я, глядя на крыльцо общаги. — В смысле, все нормально.

Аркадий перехватывает мой взгляд и спрашивает:

— Это еще кто? Ты его знаешь?

— Ага!

Светловолосого парня-старшекурсника, который однажды решил меня похейтить, а потом Артем заставил его ходить за мной тенью, узнаю моментально. Он стал на какое-то время моим телохранителем в прошлом году. И вот снова стоит, раскрасневшийся на морозе, и смотрит так, будто я ему должна.

А где сам Баев? Он остался стоять возле релакс-зоны, не пошел вслед за нами. Ну, конечно, это же ниже его достоинства! Как тогда в аэропорту.

— И кто этот парень? Вид у него не сказать, чтобы дружелюбный. Пошли, познакомишь.

Лишь через десять минут я оказываюсь в своей комнате и тут же запираюсь на замок. Снимаю мужской пиджак и аккуратно вешаю его на спинку стула, стаскиваю с себя разорванный свитер. И телу как-то сразу становится легче, но я никогда не забуду Янку, держащую острые ножницы в руке.

Свитер, наверное, можно зашить, но вряд ли я его надену. Наверное, я не такая сильная, как думала. Когда собираюсь залезть в душ, в дверь негромко стучат.