— Да похрен мне на репутацию, ясно, Ник? — Артем взрывается, совершенно ожидаемо. — Ты прекрасно знаешь, что большинство инвесторов спрыгивают на том этапе, когда решают на всякий случай согласовать свои вложения с моим гребаным папашей. А он, конечно же, их не одобряет. Из всех заинтересованных только Вяземский действовал без оглядки.

— Не думал помириться с отцом?

Сам знаю, что эта почва — зыбкая, а тема — опаснее не придумаешь, но есть у меня ощущение, что добровольно Артем к этому решению точно не придет. Последний их конфликт… Закончился паршиво.

Вот и сейчас Тимирязев смотрит на меня злыми глазами, будто прикидывая, какую для меня выбрать казнь.

— Ясно, — коротко опускаю подбородок, снимая необходимость прямого ответа, — а что там было про камеру?

— Вчера вечером перестала работать камера, стоящая у дверей в медпункте, — раздраженно откликается Артем, — и никто из наших красавцев не обратил на это внимания. Не дошел. Не посмотрел. И мне это вообще не нравится. Я велел им поднять логи сигнализаций, но не уверен, что они с этим разберутся сами. Займись этим вопросом ты и как можно скорее. Я не хочу, чтобы у этого долбаного наркоконтроля возникли хоть какие-то сомнения, что вот это дерьмо — результат простой халатности. Нам не нужно, чтобы на нас прилепили ярлык наркодиллеров. Мы должны точно понимать, что происходит, когда они приедут. И знать, в чем каяться. Ты усек?

— Да, — киваю.

— Тогда вали, разбирайся, — Тимирязев хлопает ладонью по столу, — и чем лучше разберешься в вопросе, тем меньше будет вопросов к твоей невесте. И кстати о ней. Пусть справку о беременности мне принесет. А то я с утра уже три приказа на её увольнение сочинил. Без справки пущу один из них в ход.

Я киваю, без лишних комментариев. Сегодня даже защищать Юлу нет никакого желания. Её выходка зашла слишком далеко.

Фронт грядущих работ не радует совершенно. Совершенно непонятно, как все это разгребать. И ведь ни единого светлого пятнышка на горизонте...

День такой, что куда бы я ни двигался, на полдороги меня настигают звонки. Вот теперь - на первой ступеньке охранного пункта телефон в кармане снова оживает. Юла...

- Ты нашла ампулы? - спрашиваю её в лоб. Не хочу терять время на ходьбу вокруг до около.

- Мне звонил мой врач, - голос невесты звучит неожиданно холодно и нервно, - зачем ты к ней ездил, Ник?

Обожаю свою жизнь. Вот именно этого разговора мне сейчас и не хватало!

Настроенные на получение СМС часы слабо вибрируют, сообщая мне о прилетевшем сообщении.

Отрываюсь на секунду от звонка, смотрю на прилетевшее от секретарши сообщение.

“Приехал клиент, просит о встрече с директором”.

Самая веселая жизнь — это когда наваливается все и сразу.

Но разумеется, в текущей ситуации терять клиента — самое последнее что мы можем себе позволить.

— Как ты мог? — всхлипывают там, в телефонном динамике. Там никто никуда не ушел, там по прежнему жаждут объяснений и поесть мой мозг чайной ложечкой.

— Мог что, Юль? — я шагаю в сторону административного корпуса. — Озаботиться состоянием своей беременной невесты? С каких пор это преступление?

— Я тебя просила! — она даже не говорит, она кричит, так, что если отнести трубку от уха на расстояние вытянутой руки — барабанной перепонке все равно будет больно. — Просила не давить на меня! Просила уважать мое мнение! Хотя бы до свадьбы!

Первый раз наблюдаю её в таком состоянии. И оно ведь не удивительно. У неё было тяжелое утро. Шура отожгла как не отожгла бы Ключевская Сопка, теперь вот у ответственной за хранение морфия Юлы нависла над головой угроза служебного разбирательства, и ситуация складывается стрессовая в принципе. И все-таки...