– Люди! Подождите меня! Люди! – И встал, как вкопанный.

Полностью игнорируя присутствие Мишки за своей кормой, патрульная машина чихнула пару раз, выплюнула чахлую струю выхлопного газа и, тронувшись с места, поскрипела в неизвестном направлении. Сил гнаться за машиной не нашлось. Слегка нагнувшись вперед и уперев руки в колени, он пытался отдышаться и одновременно сумасшедшим усилием воли сдерживал слезы огорчения и обиды. Отсутствие реакции со стороны патрульного экипажа навязчиво толкало в голову древнюю поговорку о контрпродуктивности истошных криков в малонаселенных районах земного шара, сиречь – гласе вопиющего в пустыне. С трудом отдышавшись, лейтенант с решимостью отчаявшегося взялся обеими руками за ручку уже ненавистного ему чемодана, собираясь продолжить свой анабазис, когда позади него раздался скрип колес, и хриплый голос вопросил:

– Слюшай, а тэбю забыли, да? – расплылась в улыбке высунувшаяся в окно старенького грузовика зеленокожая физиономия, если только можно назвать улыбкой орочью морду с оттопыренной нижней губой, подпираемой двумя рядами клыков. – Памочь нюжна, да?

– Я… я заблудился, – подрагивающим от испуга голосом пробурчал Мишка. Глядя на непривычного вида рожу, он не понимал, чего хочет больше: провалиться сквозь землю от стыда или же от страха. – Мне б до отдела милиции добраться.

– Захады! – Правая дверца кабины грузовика распахнулась, и он торопливо забрался в салон. В кабине терпко пахло уксусом, луком и свежим самогоном.

– Спасибо… – еле слышно пробормотал Канашенков, наконец-то осознавая, почему кадровик называла контингент этого города странным. Даже отдельные индивидуумы, увлекающиеся ролевыми играми, вызывают у обычного обывателя не более чем снисходительную улыбку, а тут ролевками увлекался целый город! Ну не будет ведь обычный нормальный водила, тем более, судя по выговору, кавказец, просто так обряжаться орком?

– Паехалы! Слюшай, ми за твоим бобиком-шмобиком ехат не будэм, да! Я тэбю сразу в милисию отвезу, да! Хызрыук, ну тот, что в «бобике», он сейчас в нар-ко-ло-гию паедит.

Слово «наркология» водитель-псевдоорк произнес, растягивая на каждом слоге, как будто смакуя воспоминания об этом чудесном месте.

Следующие десять минут поездки оказались заполнены лязгом и грохотом разболтанных узлов и сочленений машины, заглушаемых, впрочем, дикими воплями водителя, которые он явно считал лирическими песнями своей родины. Какое-то странное, право слово, у него понятие о лирике. Распугивая пешеходов и случайные машины, грузовик домчался до неприметного проулка, в глубь которого вела дорога, протянувшая свой длинный асфальтовый язык до серого трехэтажного здания. От него даже на изрядном расстоянии веяло силой и уверенностью.

– Всо! Приехалы! Далше нэ паеду, далше ты пешком хады.

Орк дернул на себя рычаг ручного тормоза, будто натянул поводья, и машина, упершись в землю колесами, словно боевой жеребец копытами, встала.

– Спасибо! Большое спасибо! – Мишка, лязгая зубами после невиданной им доселе гонки, выполз из кабины грузовика. Рядом с ним плюхнулся его чемодан, как будто самостоятельно выпрыгнувший из машины вслед за растяпой-хозяином. Весело всхрапнув выхлопной трубой, автомобиль сорвался с места и исчез за ближайшим поворотом. Мишка поправил фуражку, подхватил с земли чемодан и засеменил к зданию горотдела. До заветной цели оставалось пройти еще метров тридцать, когда Канашенкова обогнал уже знакомый «бобик». С душераздирающим скрипом машина остановилась напротив входа в отдел, разом распахнув все дверцы.