Я уверена, что не занималась наркотиками, но его спокойный, глубокий голос настолько крепко врезается в моё сознание, что рефлекторно появляется вопрос: «А что, если Моника была частью этого жестокого и аморального бизнеса?».

— Так чего ты хочешь от меня именно сейчас?! — я прихожу в жуткую ярость от мерзкого чувства беззащитности.

Брайс нагло врёт мне прямо в глаза, оправдывая свои действия какой-то мнимой любовью, хотя на самом деле он едва сдерживается, вынужденный залечь на дно и покорно ждать, когда я вернусь к нему.

Что же. Не бывать этому. За последнее время я уже успела привыкнуть к угрозам и мстительным искрам в мужских взглядах. И пусть я неосознанно дрожу от усталости, я не позволю своему страху управлять мной. Дам отпор, любой ценой защищая Амелию, которой я была когда-то. Ту девушку, что никогда бы не связала свою жизнь с нелегальной деятельностью и последним отморозком в лице Брайса.

— Пока ничего. Я уже договорился с главным анонимным покупателем и заверил его в том, что сделку ты будешь заключать лично, — из его горла вырывается едкая насмешка, — и представь моё удивление, когда он мгновенно согласился встретиться с тобой. Одного не могу понять — почему наши клиенты доверяют только тебе? Возможно, особую роль играет смазливая мордашка, которой так легко управлять.

Я делаю глубокий вдох и медленно говорю, четко выделяя каждое слово:

— Я. Не. Буду. С. Тобой. Работать. Можешь шантажировать, плеваться угрозами и давить, но тогда не удивляйся, если в один прекрасный день за тобой приедет наряд полиции.

Стоило мне сказать последнее слово, как его руки тут же больно схватили меня за горло, впиваясь в нежную кожу холодными ладонями:

— Ты не посмеешь никому рассказать, Амелия, иначе я тебя уничтожу, — хрипло рычит мне в лицо, — запомни — за решётку или в могилу мы можем попасть только вместе. Потону я — и тебя без сомнений заберу с собой.

— Так вот, какая у нас преданная любовь? — усмехаюсь и смело встречаю его взгляд, полный бессилия и злости. Он выглядит, как обреченный мальчишка, который вынужден зависеть от простой девушки.

Делаю паузу, не позволяя страху вырваться наружу, и намеренно выискиваю самые жестокие слова, чтобы стереть с его лица ядовитую ухмылку:

— У тебя нет никакого доверия, ты сам в этом признался. Без меня твой склад наркоты превратится в никому не нужный мусор, но не переживай — с его помощью ты сможешь забыть обо всех своих проблемах и стать чуточку счастливее, — он вздрагивает и отстраняется, с ядовитым презрением слушая мой тихий голос, — разве не этого ты добиваешься? Хочешь обеспечить людям сладкую жизнь, пусть и донельзя короткую и полную иллюзий, срок которой — считанные дни до следующей ломки.

Я становлюсь смелее, потому что вижу по его глазам и тревожно сжимающимся губам, что бью четко в цель. Он ничего не сможет со мной сделать, потому что я нужна ему. И, к счастью, у него не хватило мозгов на то, чтобы скрыть свои истинные намерения.

— А сейчас отвези меня домой, и тогда я, возможно, подумаю о твоей настойчивой «просьбе», — продолжаю добивать его, осознанно идя на ложь. Я буду крайне везучей, если он купится на это.

Мне были очень неприятны навязчивые прикосновения блондина, и я невольно вспоминала грубые ладони Рона, требовательно прижимавшие меня к его телу. Даже они не вызывали настолько дикую оторопь и явное отвращение.

— Я не просил тебя, Мел, я поставил тебя перед фактом, — к нему возвращается хитрая усмешка и обманчиво мягкий голос.

Теперь я отчетливо замечаю в его образе фальшь.