- Мам, да все так делают! Сейчас другое время!

- Всегда одно и то же время! Власть сменилась, люди - нет! Так что? Когда эти дни были последний раз?

Я хаотично подсчитываю в уме и чувствую, как вся кровь отливает от лица.

- Мам, - выдавливаю сипло, и вижу, как она меняется в лице. Во взгляде разочарование и ярость.

- Ну что за идиотка! - ревет она, срывая голос. - Собирайся, пойдем в женскую консультацию.

- Я не пойду, - быстро качаю головой. - Там мама Ленки Куравлевой работает.

- Собирайся, я сказала! Пока за косы тебя туда не отволокла! Ну дура, ну дура, - причитает она, выходя из моей комнаты.

В консультации битком. Туда-сюда снуют женщины, в основном беременные. Глядя на их животы, я задыхаюсь. Мне то жарко, то знобит. К горлу опять подкатывает тошнота и, пока мы ждем в очереди, я дважды выхожу на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Когда подходит наша очередь, мои ноги уже ватные, а голова плохо соображает. Врач - женщина лет пятидесяти в строгих очках с черной оправой - осматривает меня не очень нежно. Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не закричать. Она так бесцеремонно проводит осмотр, что, кажется, ковыряется даже в животе.

- Надо еще УЗИ сделать. Одевайся и давай на кушетку. Низ живота оголить, - грубо говорит она.

Я, как могу быстро, соскакиваю с ужасного кресла, натягиваю белье и топаю босиком через весь кабинет на кушетку. Мама следит за мной, как коршун, а мне приходится душить истерику, которая то и дело пытается прорваться наружу. Никогда еще меня так сильно не пугал осмотр у гинеколога.

Врач выдавливает мне на живот гель и начинает водить датчиком.

- Беременность примерно три-четыре недели. Судя по твоим месячным, все пять. Но плод маловат.

- Господи, - выдыхает мама. - Дура, - бросает в сердцах.

- Знаете, сколько их таких? - врач скептически кривит губы. - Глотнули свободы, а теперь не знают, что с ней делать.

- В наше время такого не было, - качает головой мама.

- Думаете сильно времена изменились? Это люди меняются. И не в лучшую сторону. Каждый день по две-три вот таких, - кивает на меня, - приходит. И на аборты целая очередь. Одевайся.

Она бросает мне на живот салфетку, которая тут же прилипает к гелю. Ее недостаточно, чтобы вытереться досуха, но я не решаюсь попросить еще. Я и так готова сейчас умереть или хотя бы просто стать незаметной. Хоть на минутку, чтобы перевести дух.

Сажусь напротив врача, которая быстро заполняет карточку.

- Срок для аборта пока подходящий. Или что? Оставишь? - смотрит на меня таким взглядом, от которого мороз пронимает до самых костей. - Папашка будет рад?

- Да какой там папашка? - фыркает моя мама. - Смех один. Чуть старше ее. Неблагонадежный. Бандюган какой-то.

- Он не бандюган! - осмеливаюсь спорить я, но от яростного взгляда мамы тут же затыкаюсь и смотрю на сплетенные на коленях руки.

- Конечно, аборт, - выносит мама приговор.

- Нет, пожалуйста, - всхлипываю я и смотрю на нее. - Мамочка, пожалуйста! Леша приедет. Он будет очень рад. Мы поженимся. Правда-правда. Вот посмотришь!

- Он должен был приехать несколько дней назад, - отрезает она суровую правду. - И где твой ухажер? Бросил тебя. Когда явится - непонятно.

- И явится ли вообще, - между делом бросает врач, подливая масла в огонь.

- А ребенок этот тебе всю жизнь поломает. Аборт, - кивает она врачу, а я, уронив лицо в ладони, разражаюсь рыданиями.

5. Глава 4

- Люб, ты бы поела, - мама заглядывает в гостиную.

- Не хочу, - шмыгаю носом, пялясь на спинку дивана. Лениво обвожу пальцем затертый узор на коричневой ткани и снова всхлипываю.