Разумеется, мне придется периодически «выгуливать» и мой сотовый, чтобы он ничего не заподозрил, но мои настоящие перемещения останутся для него загадкой.

Даже немного жаль, что не увижу выражение его лица, когда он наконец-то поймет, что его облапошили. Я не тешу себя иллюзиями, это все равно произойдет рано или поздно, но… лучше поздно.

В следующие пару дней я сбиваюсь с ног, бегая по собеседованиям и оформляя медкнижку, и наконец удача поворачивается ко мне лицом: меня берут в кондитерскую.

Пусть оклад не сильно велик, но на все необходимое точно хватит. Поднаберусь опыта, можно будет подумать и о более высокооплачиваемом месте.

Вечером, когда забираю дочь из садика, она ведет носом, едва переступая порог.

— Вкусно пахнет, — заявляет.

— А то, — поднимаю палец я и подмигиваю, — твои любимые рогалики с малиновым вареньем уже тебя заждались. Но только после супа.

И мы устраиваем маленький пир в честь моей новой работы.

Ариша рассказывает, какую крутую поделку слепила сегодня из пластилина, а я чувствую, как беспокойство забирается под кожу. Глажу взглядом дочь, вытираю большим пальцем темное пятнышко варенья с ее щеки.

Может, перевести Арину в другой садик? Что, если Давиду придет в голову заявиться и забрать ее раньше меня?

С другой стороны, если он решит действовать через дочь, мои жалкие трепыхания его не остановят. Выяснить, в какой именно садик я ее устроила, — плевое дело для него.

Ну зачем ему ее забирать? В конце концов, что он будет делать с дочкой? Если думает, что она не доставит ему хлопот, то ошибается. Ариша очень активный и любознательный ребенок. С характером. С его занятостью единственный вариант — сгрузить дочь на нянь.

К тому же ею всегда занималась я. Как зовут ее друзей в садике, какой у нее размер обуви и одежды, любимая игрушка, какие у нее привычки и так далее — ничего этого он толком не знает. Да Давид через пару дней взвоет, тут и к гадалке не ходи. Тем более он постоянно на работе и проводит там куда больше времени, чем буду проводить я.

А может, я зря переживаю? Вон, муж уже второй день вообще никак себя не проявляет. Один раз позвонил, чтобы вечером пообщаться с Ариной. Наверное, молча следит через приложение, и на этом все.

Однако поговорить с ним и окончательно прояснить ситуацию все равно придется. Как минимум когда выйдет данный им срок.

Стоит только подумать об этом, как внутренности сводит в тугой узел. Беседа предстоит точно не из легких. Когда Давид поймет, что я не передумаю, как пить дать взбесится. Главное, стоять на своем и не отступать.

Наконец Арина тянет губы в довольной улыбке:

— Спасибо, мамочка, я наелась.

Мы идем в зал, где я достаю альбом и карандаши, а через час с небольшим укладываю ее спать и сама пристраиваюсь рядом.

Все-таки завтра первый рабочий день, надо выспаться.

Следующим утром меня будит скользящий по лицу солнечный лучик. Мысленно прошу: пусть и день будет таким же солнечным!

Когда я подхожу к новой работе, раздается звонок. Давид.

Отвечать или нет? Лучше ответить сейчас, пока не зашла внутрь. Если уж позвонил, точно что-то хочет и так просто не отстанет. К тому же до начала рабочего дня еще целых пятнадцать минут.

Я, тяжело вздыхая, снимаю трубку.

— Да.

— Привет, Аня. Как ты? Как Арина?

— К чему вопрос? — начинаю я и прикусываю губу.

Черт. Вчера забыла выгулять телефон, взяла его с собой только вечером, когда пошла в садик за Аришей.

Может, муж забеспокоился, что я торчу дома и никуда не выхожу?

— Ну, вообще-то, я переживаю за вас, — басит он.

— Все хорошо.