— Ты где?

— Дома, — шустро отвечаю я. Телефон-то там. Значит, и я там.

Прижимая трубку к уху, веду взглядом по улице и вижу, как из соседнего с кондитерской подъезда выходит… мой новый знакомый, Тимур. Тот самый, что помог старушке. Живет тут, что ли? Вот так совпадение.

Он садится в свой мерс, и через несколько секунд машина, тихо шурша покрышками, выезжает со двора.

Пока я слежу взглядом за Тимуром, в трубке воцаряется молчание, а затем муж интересуется с нотками подозрения в голосе:

— Что за странные звуки? — И повышает тон: — Аня, ты точно дома?

14. Глава 14. Ты что наделала?

Аня

— Я дома, — уверенно заявляю. — Окна мою, на улице шумно.

— Понятно, — тянет Давид. — Арина уже в садике?

Можно подумать, ты не знаешь. Наверняка ведь следишь через приложение, в курсе, что я ее туда отвела. Но вслух, конечно, говорю совсем другое:

— В садике.

— Я хочу увидеться с дочерью, — вдруг заявляет муж, и я цепенею на месте, а в горле образуется ком огромных размеров. — Я соскучился.

Соскучился? Не успеваю ничего сказать, как Давид добавляет не терпящим возражений тоном:

— Я заберу ее утром, привезу обратно вечером. Специально выделил для этого целый день.

Тело пробивает крупная дрожь, и я с силой сжимаю трубку в руке, лихорадочно соображая, как отказать. В груди разрастается страх: что, если не вернет? Скажет: «Хочешь быть с дочкой, возвращайся».

— Чего ты сопишь? — хмыкает Давид. — Что там уже надумала? Ничего я ей не сделаю. Если забыла, я обещал отвезти ее в новый детский центр в эту субботу.

— Помню.

Обещать-то обещал, мы вообще должны были поехать все вместе, но это было до того, как я узнала об Илоне.

— Скинь адрес эсэмэской, заеду к восьми утра в субботу.

— Давид, это…

— Да не трясись ты так, я через трубку чувствую, — перебивает он и усмехается. — Я просто хочу провести выходной с дочкой.

И отключается.

Я снова и снова прокручиваю в голове наш разговор, поджимая губы.

В его тоне и правда не было угрозы, лишь напор.

Так, Аня, выдохни.

Я не собираюсь запрещать ему видеться с дочерью, быть той мамочкой, которая настраивает ребенка против отца, рассказывает, какой он плохой. Наши с Давидом разборки — это отношения двух взрослых людей. Для Арины мы по-прежнему мама и папа. Муж имеет полное право видеться с дочерью, тем более хочет этого.

Вот только мне кажется, что его желание с двойным дном. Может, хочет выпытать у Ариши, как мы живем?

Или хочет сразу вывести меня на разговор в субботу, когда ее вернет?

Если так, я готова, но стоит ли ставить все точки над «и» при дочке? Точно нет. И Давид наверняка понимает это не хуже меня.

Или я слишком подозрительна, и муж действительно соскучился? По большому счету, общаться по телефону Арина пока толком не умеет, слишком маленькая и чересчур быстро переключается на что-то другое.

Я мельком гляжу на часы на экране телефона и охаю. Пора заходить внутрь: мой первый рабочий день вот-вот начнется.

***

— Не давай Арине слишком много сладкого, — даю последние наставления мужу. — И уложи ее поспать днем на час-полтора.

— Справлюсь, — кивает Давид, устраивая дочку на заднем сиденье машины. — Ну что, Ариш, ты готова?

— Да, — улыбается та.

Я наклоняюсь, чмокаю ее в щеку и желаю хорошего дня. Поворачиваюсь к мужу.

Давид свежевыбрит, в идеально отглаженном костюме, от него исходит легкий аромат моей любимой туалетной воды — сама ему дарила.

Вот только он какой-то не такой, как обычно. Мне кажется или я вижу грусть в его глазах?

— Ну, мы поехали, — смотрит на часы муж. — Привезу ее к шести вечера. Максимум к семи. Обещаю.