Платов заметил меня, когда мы перед этой картиной стояли. В сопровождении оживленной дамы, которая усердно боролась за его внимание, он пересекал зал и сбился с шага. Немного свел брови, вспоминая, и через пару секунд его лицо разгладилось — озарение посетило. Мой наряд и макияж почти ничего не оставили от той невесомой, юной девицы, коей я представала в парке, но и с новым образом я старалась не переборщить.  

«Да я это, мистер, я. Взрослая, готовая к совокуплению девица», — мысленно подбадриваю его.

Дама попыталась взять его под руку, но Марк ей возразил и направился в нашу сторону. Она припустила следом.

— Как вы находите эту работу? — обратилась я к старику.

— Милая вещица.

Платов был уже в шаге от нас. Я едва уловимым жестом коснулась плеча Пантелеича и мягким голосом попросила:

— Мы непременно должны ее приобрести, справьтесь, как это можно сделать.

Наш объект уже тянул к старику руку:

— Добрый вечер. Платов Марк Александрович. Как вам здесь, нравится?

— Каргапольский Виктор Семенович, — сходу соврал старик, пожимая предложенную ладонь, а потом кивнул на пейзаж: — Не подскажите, к кому обратиться по поводу приобретения?

Я намеренно отстранилась, сделав шаг в сторону, вертела в руках бокал и любовалась живописью. Марк косился на меня, но сам не решился, а старик и не думал облегчать ему жизнь и представлять нас друг другу.

— Людмила Яковлевна, — обратился Марк к даме, — вот и первые покупатели.

Дамочка тут же оживилась, а Платов выдохнул. Радовался, что та наконец отстанет и займется делом. Она впилась в старика, объясняя какой отличный выбор сделан, как ему повезло. Ведь юное дарование, писавшее сей шедевр, непременно станет вписан в историю. Марк немного потолкался возле них и шагнул ко мне.

— У меня есть для вас небольшой сюрприз, — сообщил он, а я растерянно распахнула глаза. — Дождетесь, я принесу через десять минут?

Я мимолетно глянула на старика, будто незаметно разрешения спрашиваю, тот едва прикрыл веки, одобряя, — вот уж тоже артист — тогда я легким пожатием плеч, дала понять, что дождусь. А когда Платов ушел, отправила смс Борьке, через сколько минут он должен подъехать.

Вернулся он через восемь минут, в руках ожидаемо нес мою сумочку. Протянул её и улыбнулся.

— Откуда это у вас? — ахнула я. Надеюсь, он все же порылся в ней, иначе все было бессмысленно. Я повертела её в руках, словно желала убедиться, что сумка действительно моя, и головой покачала: — Я уже с ней попрощалась.

— Вы её в сквере забыли, — ответил он и добавил: — Спешили, вероятно.

— Спасибо, я иногда бываю рассеяна, — смущаясь поблагодарила я. Прижалась к руке Пантелеича и шепнула ему: — Нам ещё не пора?

— Да, конечно, идем, — очнулся он и протянул руку Марку: — Приятно было познакомиться, молодой человек. Хорошего вечера.

Мы продвигались к выходу, а взгляд Марка обжигал спину. Он порывался нас задержать, но кроме фразы «уже уходите?», больше ни на что не сподобился. Готова поклясться он размышлял о нас и пытался отгадать кем мне приходится старик. Отец, дядя, муж, любовник? Стандартные варианты, что он накидал себе, и теперь решает к которому склониться. Без разницы какой он сделает вывод, главное, чтобы думал. Как можно чаще думал обо мне.

На выходе нам вручили уже упакованную картину. Дамочка сработала оперативно.

— Что это? — спросил Борис, принимая сверток из рук Пантелеича.

— Девочка не может без своей театральщины, — вздохнул старик, ныряя в машину. Откинулся на спинку и прикрыл глаза, изобразив вселенскую усталость.  

Борька повернулся ко мне и состроил недовольную гримасу. Ах, да! Я же посмела вызвать недовольство босса! Я отвернулась к окну, всем своим видом демонстрируя, что можешь глазеть сколько угодно — мне все равно. Борис наконец тронулся, и мы покатили. Через некоторое время, оторвавшись от мелькающих за окном улиц, я все же сказала: