Я молчала, глядя на него сквозь темные ресницы.

Антонио потянулся ко мне через стол, аккуратно взяв руку в свою – пальцы были теплыми, но ощущался холод внутри себя.

– Дай мне шанс всё исправить, – прошептал он. – Я люблю тебя, и больше такого не повторится.

Я хотела отвернуться, отказаться, закрыть дверь перед ним, но внутри меня сидел страх – страх, что хуже будет, если я скажу «нет». Поэтому просто кивнула и позволила сжать мою ладонь. А после лишь чуть улыбнулась, что заставило его поверить в то, что просто соглашаюсь и подтверждаю его слова.

Когда мы закончили завтрак, он настоял проводить меня на работу. Не просто довезти – он захотел пройти со мной до самого входа, будто боялся отпустить меня. Но я понимала, что это нужно лишь для того, чтобы не сказала лишнего.

После завтрака мы направились в гараж. Дорога до больницы занимала не больше получаса, но в компании Антонио они казались вдвое больше. Он шутил тихо, будто пытаясь вернуть утраченное тепло. Войдя в здание, он крепко обнял меня так, чтобы все вокруг видели – он хотел показать, что я его, и никто не вправе этого изменить.

Я позволила и просто ждала, когда он уже покинет здание.

Стоя в холле офиса, наблюдала, как Антонио удаляется к своей машине. Его спина была прямой, походка уверенной, как будто он только что сделал нечто великое. Он даже обернулся на прощание и махнул мне рукой, подарив ту самую улыбку, которую видела только на людях. Я кивнула, снова надела на себя маску, стиснула зубы и дождалась, пока он не скроется за углом.

И только тогда позволила себе выдохнуть.

Боль в руках пульсировала сильнее, чем утром. Как будто кости внутри не просто ныли – они выворачивались, растягивались, кричали. Я знала, что это не просто синяки. Не могла быть просто болью от грубого прикосновения. Это было что-то большее. Глубже.

Я не пошла сразу в кабинет. Вместо этого – повернула в сторону лифта и нажала на кнопку третьего этажа, где находилась внутренняя клиника при компании. Туда редко кто заглядывал без острой необходимости, особенно в первой половине дня.

На двери кабинета травматолога висела табличка: доктор Рената Лис, и я облегчённо выдохнула – дежурила именно она. Молодая, добрая, слишком проницательная для моего спокойствия, но всё же – единственная, кому я могла довериться в таком состоянии.

Я постучала – один раз, осторожно.

– Да?

Вошла и тут же закрыла за собой дверь. Рената подняла глаза от компьютера и чуть нахмурилась, увидев моё напряжённое лицо.

– Бриэль? – Она встала. – Ты плохо выглядишь. Что случилось?

– Только никого не зови, – сразу попросила, сев на край кушетки. Голос был сдавлен, будто слова вытягивались из самых глубин боли. – Просто посмотри. Мне… у меня очень болят руки. Кажется, что-то не так.

Рената подошла, её глаза сузились – врач включилась мгновенно. Я закатала рукава, и она вздрогнула.

– Господи… – выдохнула она. – Это опять он тебе сделал?

Я не ответила. Только смотрела в сторону, пытаясь не расплакаться.

Она молча взяла мои запястья в руки. Осторожно надавила, поворачивая в стороны, проверяя суставы, связки, ощущения. Где-то я тихо зашипела – там было особенно больно.

– Здесь, – сказала она тихо. – Есть воспаление в мышцах и, возможно, надрыв связок. Вот здесь может быть микротрещина… И это, Бриэль, не просто “ударилась”. Это… – Она замолчала, сжав губы. Потом её голос стал тверже: – Как долго он еще будет с тобой это делать?

Я сжала пальцы в кулаки, уставившись в пол.

– Прошу, не говори никому, – прошептала я. – Пожалуйста, Рената. Только… помоги мне. Просто… чтобы немного стало легче. Уколи какой-нибудь обезбол, чтобы я могла работать.