Пройдя вглубь, в комнату без окон, которую всегда держал под замком. Она была моим центром – ядром всего. Стены увешаны схемами, маршрутами, диаграммами, отпечатками, подслушанными фразами. И в самом центре – доска. Она теперь была почти заполнена. Лица, адреса, даты, размытые фотографии и чёткие снимки, где каждый элемент имел значение. Стрелки, нити, пометки – всё сводилось к одному: Антонио.

Подойдя ближе, пробежался взглядом по фотографиям. Вот она – Бриэль, в полумраке спальни, сидит на краю кровати, обняв колени. В глазах страх. Ни один наблюдатель со стороны не уловил бы этого, но я – уловил. А вот Антонио – на фоне офиса, улыбается кому-то, жестикулирует. Монстр в костюме. И ещё один снимок: она в больнице.

Взял маркер и сделал пометку рядом с его изображением: «Точка кипения близко».

Ниже, рядом с маршрутом их охраны, добавил вторую: «Уязвим после 22:30».

И, наконец, под схемой деловых связей Антонио, написал: «Саботаж начнётся отсюда».

Секунду постоял, вглядываясь в общую картину, будто пытаясь найти ещё один ход вперёд, ещё одну нитку, за которую можно потянуть. Всё начало сходиться в единое целое. Время действовать.

Я достал телефон, нажал нужный номер. Он ответил сразу, будто ждал.

– Слушай внимательно, – голос прозвучал холодно. – Убедись, что к моему возвращению всё будет готово. Без исключений. Материалы, маршруты, контакты. Я хочу, чтобы всё было в точности как мы обсуждали. И никаких сюрпризов.

– Понял, – ответили на том конце. – Всё будет. Куда ты?

– На встречу, – коротко бросил. – Пора начать дело.

Я сбросил вызов и направился в сторону спальни. Открыл гардероб, провёл пальцами по ряду костюмов, пока не нашёл нужный – тёмно-серый, строгий, выверенный до миллиметра. Не вызывающий подозрений, но внушающий доверие. Такой, в каком люди слушают, верят, делают ошибки.

И с лёгкой усмешкой подумал:

Да начнётся игра.

Бриэль

Утро наступило как тяжёлая тень, опустившаяся на мою грудь и не дающая дышать. Я проснулась, и первым ощущением была резкая, тупая боль, от которой хотелось закричать. Антонио уже спустился вниз, поэтому мне удалось спокойно принять душ и собраться. Подходить к зеркалу ужасно не хотелось, но как только я сделала, то издала вздох ужаса. Синяки на шее, на скулах окунали во вчерашний вечер, руки пульсировали и ныли так, что проскользнула мысль показаться врачу.

Я замазывала синяки на лице тоном, пытаясь забыть всё то, что происходило, каждое движение заставляло зажмуриться. Через время мне это удалось, наложив несколько слоев макияжа. Время стало поторапливать, и я решаюсь надеть водолазку, чтобы скрыть всё остальное.

Собрав все необходимые вещи, направилась к лестнице. Спускаясь вниз, лишь выдыхаю и думаю о том, чтобы он проснулся в хорошем настроении и всё прошло нормально.

За завтраком всё казалось таким же обычным, но в воздухе висело напряжение, словно мы оба знали, что ночь оставила после себя шрамы, которых нельзя просто так стереть. Он сидел напротив меня, глаза, слегка потускневшие от вчерашнего, но в них было что-то иное – смесь вины и напряжения. Или мне хотелось верить в то, что ему стыдно.

– Бриэль, – начал он тихо, не отрывая взгляда от тарелки, – прости меня… Я… Вчера всё вышло из-под контроля. Это был алкоголь, я не хотел… Не хотел причинять тебе боль. Ты же знаешь, милая, если бы ты вела себя как подобает, то всего этого не случилось бы.

Голос дрожал, будто он сам не верил в свои слова. Он вытирал ладони о салфетку, словно пытаясь избавиться от невидимой тяжести.