Услышав, что граф явился домой в скверном расположении духа, Алма поджимает губы, в глазах проступает тревога за подопечную.

Всем слугам прекрасно известно, чем это может обернуться для маленькой госпожи.

Хоть граф и старался не срываться на дочери в присутствии слуг, скрыть от них жестокое обращение с дочерью не смог.

Слуги не раз видели синяки на теле девочки. Ведь лекаря никто не вызывал, чтобы залечить последствия графского гнева. Слишком это накладно. Да и не к чему, само заживет. Синяки на теле девочки не тот повод, по которому граф стал бы платить лекарю.

— Пойдем, милая, не будем еще больше злить твоего отца, – обращается Алма к дочери графа.

— Ты пойдешь со мной? – дрожащим голосом спрашивает Ари у няни.

— Конечно. Я буду рядом, – успокаивающе погладив девочку по ярко-рыжим волосам, мягко отвечает няня.

Близость няни и её поддержка придают Ариелле сил и смелости. Она промаргивает непролитые слезы, расправляет плечи и, сделав глубокий вдох и выдох, направляется в столовую.

Истинная аристократка.

Следом, чуть отставая, за ней следует преданная Алма.

Стоит только Ари появиться в столовой, как звук столовых приборов замолкает. Два похожих взгляда отца и сына впиваются в склонившуюся в изящном поклоне девочку.

— Приветствую вас, отец. И приношу извинения за опоздание, – ровным голосом, словно это не она только что тряслась от страха в коридоре, произносит Ари.

— По какой причине ты опоздала на ужин? – недовольно интересуется у дочери граф Белфрад.

— Я читала, – услышав смешок брата, Ари кидает на него быстрый взгляд.

Нияра веселит ситуация, в которой оказалась сестра. Более того, ему так и хочется еще больше подкинуть дров в костер, чтобы распалить сильнее злость отца на рыжее недоразумение, которую все считают его сестрой.

Сам Нияр Белфрад отказывался даже мысленно называть Ариеллу сестрой. 

— Я же говорил. Эта книжная моль днями и ночами напролет читает. Всё хочет казаться умнее, чем есть на самом деле, – брезгливо кривя полные губы, говорит Нияр и с азартом, свойственному только заядлому игроку, ждёт развития событий.

— Что же ты такого читала, что забыла про мой приказ явиться на семейный ужин? – все так же сверля тяжелым взглядом дочь, спрашивает граф.

— Историю нашего королевства, – опустив глаза в пол, отвечает Ари.

— В твоей книжке написано, что бывает с теми, кто смеет нарушать приказы?

Ари отрицательно качает головой. Она знает, что бы она ни ответила, итог один. Граф ищет только повод. Точнее, он уже его нашел. Она опоздала на ужин, и за это придется понести наказание.

— Раз чтение книжек для тебя важнее, чем ужин с отцом и братом, то сегодня ты останешься голодной. Не смей кормить её, Алма, иначе я не посмотрю на годы твоей службы и выставлю на улицу. Поняла?

— Как прикажите, господин, – спокойно отвечает Алма, склонив голову.

Удовлетворившись ответом, граф снова смотрит на дочь.

— Иди к себе в комнату и не смей оттуда выходить до утра.

— Хорошо, отец, – не веря своему счастью, послушно отвечает Ари.

— Уйди с моих глаз, – посмотрев в последний раз на девочку, так сильно похожую на покойную жену, сердце которой граф так и не сумел покорить, мужчина отворачивается. Берет вилку и со злостью втыкает ее в кусок истекающего соком мяса.

— Нужно было высечь её за непослушание, – недовольный исходом, говорит Нияр, когда сестра направляется к выходу.

— Не тебе это решать. Ешь, – подняв на сына злой взгляд, сурово говорит граф.

Нияр всегда хорошо чувствует отца. Знает, когда можно что-то говорить, а когда следует закрыть рот и помолчать. Сейчас наступил как раз тот момент, когда молчание было единственным верным решением.