Наша семья разбилась на осколки задолго до того дня. Но мы упорно продолжали не замечать вони разложения нашей умершей любви. И я, и Алена это понимали. Я просто взял на себя всю ответственность за разрыв. Но раз уж я сделал такой выбор, то почему сейчас смотрел так, как когда-то давно, когда мы были гораздо моложе? Почему захватывала ностальгия, и я бы набросился на бывшую с поцелуями, если бы на заднем сиденье не дремала наша дочь? И почему, вопреки здравому смыслу, эта женщина радовалась моему обществу?

— Я провожу вас до квартиры, — прошептал, едва заглушил мотор.

И посмотрел на нее таким взглядом, чтобы сразу пресечь любые споры. А пока мы поднимались в лифте, и я нежно прижимал к себе спящую Арину, Алена любовалась нами, чем вызывала у меня улыбку. Не мог припомнить, когда мне было в последний раз настолько спокойно.

Алена открыла дверь и пропустила нас с дочуркой вперед. Я сбросил туфли и босиком пошлепал в сторону комнаты Арины. Неспешно и аккуратно раздел дочь, распустил хвостики. А после укрыл одеялом. Когда я уже собирался уйти, малышка заворочалась и ухватила мой палец, сжав его в крохотной ладошке. Больно стало так, словно кто-то иглу в сердце воткнул. Взрослые ошибаются, действуют в угоду своим эгоистичным целям, а страдают от этого дети. Поэтому я опустился на маленький детский стульчик, стоявший у кровати, и намерен был сидеть ровно до того момента, пока она не отпустит. Я должен был приложить все усилия, чтобы моя дочь была совершенно уверена в том, что папа рядом, папа защитит. А вместо этого целых полгода вел себя как трус. Теперь стоило исправить все, что натворил.

Вошла Алена и застыла в дверях. Должно быть, ее взгляду открылась очень милая и уютная картина: на прикроватной тумбочке мягким светом горел ночник, дочурка мирно спала в своей кроватке, белокурые локоны разметались по подушке. А рядом с ней на маленьком детском стульчике сидел ее отец, с такими же голубыми глазами.

Встретившись со мной взглядом, бывшая поманила, но я отрицательно покачал головой и показал взглядом на свою руку. Наверное, только теперь Алена увидела, что Арина во сне сжимала мой палец ладошкой, которая казалась крохотной на фоне моей большой руки. Не желала отпускать папу. Глаза бывшей жены заблестели, и она понимающе кивнула. А затем ускользнула из комнаты, словно и не было ее. Снова намерена оставить все как есть. Но на этот раз не выйдет. Я не уйду, пока не получу свое.

Когда дочка наконец-то расслабилась и отпустила меня, я поднялся со стульчика и бесшумно покинул комнату. Не знаю, сколько просидел вот так, смотря на нее и размышляя.

В квартире царила тишина. И темнота. Но я знал, где найти Алену. Вряд ли бы она отправилась в спальню и оставила меня. Как ни больно было признавать, но я для нее теперь чужой мужчина. Осталось понять, кто она для меня.

Тихо пройдя в кухню, где, как я помнил, Алена любила думать с чашкой чая, стоя у окна, обнаружил бывшую жену именно там, где и предполагал. Она стояла ко мне спиной, обхватив себя руками, и со стороны могло показаться, что женщина замерзла. Но я-то знал, что она ведет себя так, когда чем-то напугана или взбудоражена. Я не знал, какие мысли кружили в ее голове, поэтому спросил прямо:

— О чем думаешь? — шепнул и встал рядом.

На улице уже совсем стемнело, горели фонари, и через открытую форточку в кухню проникал шум вечернего города. Внизу, на стоянке у подъезда, стоял мой дорогущий автомобиль, который совершенно не вписывался в обстановку этого двора, а с припаркованными рядом машинами среднего класса смотрелся нелепо, как инопланетное средство передвижения.