«И билет на самолет с серебристым крылом,

Что, взлетая, оставляет земле лишь тень».

Тут, как я считал, речь шла о свободе. Той самой, когда ты волен сорваться с места и умчаться вдаль, в одному тебе известном направлении. Я от нее отказался, подписав бумаги. Я продал свою свободу, получив взамен то, к чему шел. А теперь задавался вопросом — это именно то, чего я желал на самом деле?

Мои мысли не являлись уважительной причиной ни для того, чтобы задерживаться, ни для того, чтобы не прийти ночевать. Поэтому я закрыл авто и поплелся к подъезду.

Поднялся в квартиру, которую в последнее время считал домом. Тихо повернул ключ в замке и вошел. Леша, должно быть, уже спал, и я не хотел потревожить его. Так же тихо снял туфли, на автомате помыл руки и прошел в кухню, чтобы выпить воды. Свет не включал, луна заглядывала в окно, все и так было хорошо видно.

Когда понял, что не один, едва не выронил стакан из рук. Никак не мог привыкнуть к тому, что, во сколько бы я ни возвращался, моя вторая жена всегда ждала на кухне. Поначалу это радовало, а теперь приобрело горький привкус. Та, которую я любил, давно перестала ждать.

— Ты чего сидишь тут в темноте? — шепотом спросил я у Светланы.

Она устроилась на мягком уголке на кухне, подобрав под себя ноги. Всегда сидела так, когда ее что-то тревожило. А я едва инфаркт не схватил, когда обнаружил ее тут.

— А ты чего бродишь в темноте? — не осталась в долгу она.

Я усмехнулся. В темноте пребывали мы оба, и не только сегодня.

— Ты спишь с ней? — вопрос супруги, заданный шепотом, заставил едва успокоившееся сердце вновь застучать тревожно.

— С кем? — уточнил я.

— С Аленой, — лунный свет, проникающий через окно, освещал лицо Светы, и казалось, что она сияет в нем. — А что, есть еще варианты?

— Я не сплю со своей бывшей женой, Светлана, — твердо ответил я, — что за вопросы?

— Разве я не имею права интересоваться таким? — она едва заметно улыбнулась.

Вот что всегда меня восхищало в этой женщине, что она даже в самых сложных ситуациях умеет держать лицо. А ситуация у нас с ней была сложная, как ни крути.

Она потянулась рукой к столу, и только сейчас я заметил стоящую на нем бутылку виски и два стакана.

— Могла бы просто сказать, что ждала меня, чтобы выпить, — усмехнулся я и потянулся включить свет над плитой, но она меня остановила:

— Не включай, — попросила Света, — давай так посидим.

— Давай, — согласился я.

Мне по большому счету было плевать.

— Лед достань, — скомандовала жена, и я безропотно подчинился.

Она плеснула янтарной жидкости в оба стакана и один из них протянула мне. Лед тихо звякнул о стекло. Я взял вискарь из ее рук, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Она вздрогнула. Да, она всегда так реагировала, даже от самых невинных моих прикосновений, и это стало причиной того, что я стоял на кухне ее квартиры и был ее мужем. Избалованная Светлана привыкла получать все, что хотела. Папочка ее так воспитал.

— И все же у тебя кто-то есть, — убежденно заявила она.

— Нет, — высказал я протест, — кроме тебя, у меня никого нет.

Она вымученно улыбнулась, хоть и было ясно — не поверила. Светлана время от времени подозревала меня в изменах, но истерик по этому поводу никогда не устраивала. Ей хватало благоразумия не опускаться до демонстрации ревности ни на людях, ни наедине со мной. К счастью, она не препятствовала моему общению с бывшей женой и дочерью. Потому что в таком случае я не оставался бы с ней. Хотя вряд ли у меня с самого начала был выбор.

Я залпом опрокинул содержимое стакана, и напиток обжег горло. Приятное тепло разлилось по телу, я наконец-то начал успокаиваться. День, проведенный в непосредственной близости от Алены, дался мне нелегко. Но такие акции садомазохизма были необходимы хотя бы для того, чтобы помнить о своих целях. И не забыть ненароком обо всем том, чем мне пришлось пожертвовать.