- Мы только начали, - сказал Саша. – Можете курить дальше.

И обратился к Склифосовскому:

- Николай Васильевич, вы готовы убить на меня еще два часа?

- Конечно, - улыбнулся Склифосовский.

- А у вас нет случайно среза легких курильщика? Думаю, Григорию Федоровичу будет интересно.

- Сейчас нет.

- Увы, Григорий Федорович! – сказал Саша. – Значит, самое интересное завтра. Но к двум, сегодня, думаю, закончим.

И Гогель с видимым облегчением покинул помещение.

- Разболтались совсем после смерти дедушки, - пожаловался Саша. – Дымят невозможно.

- Я тоже курю, - повинился Склифосовский.

- А вот курящие медики меня всегда поражали до глубины души, - вздохнул Саша. – Я, кстати серьезно насчет мертвых тканей. В Питере ведь морг есть?

- Да, но это очень опасно, достаточно поранить руку, чтобы получить заражение крови.

- А раствор хлорной извести на что?

Склифосовский смутился.

- У меня нет…

- Спирта хватит? Или он не все бактерии берет?

- Не знаю… и никто не знает.

- Будем проверять. Спирт могу взять на себя, у меня есть знакомый аптекарь. Тем более, что завтра он нам тоже понадобится.

- До завтра мертвые ткани не достану.

- А завтра и не надо, завтра руки должны быть чистыми, без трупных ядов.

- Да, конечно. Проверка голубизны крови.

Саша порадовался, что Николай Васильевич, наконец, успокоился и принял ироничный тон беседы.

- Не только, - заметил Саша. – Нужно будет проверить еще кое-что. Но это государственная тайна.

Склифосовский снова посмотрел на ученика, как на тринадцатилетнего.

- Это действительно государственная тайна, Николай Васильевич, - заметил Саша.

- Ваше Высочество, я умею хранить тайны, - улыбнулся Склифосовский.

- Николай Васильевич, я попрошу вас поработать с еще одной августейшей шкуркой, причем куда более драгоценной, чем моя. У вас с собой хирургические инструменты?

- Да, но я еще не хирург.

- От вас не потребуется ничего сложнее забора крови из пальца. Возьмите ланцет. Скальпель на всякий случай. У вас есть кастрюля?

- Кастрюля?

- Обычная. Для борща. Желательно с крышкой.

- У хозяйки комнаты, которую я снимаю, наверняка есть.

- Так вот. Вымойте ее с мылом, налейте воды. Хорошей, лучше колодезной. Может быть, это и перестраховка, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Положите туда ваши хирургические инструменты, закройте крышкой, и прокипятите примерно полчаса.

И Саша живо вспомнил, как его жена, там в будущем, кипятила бутылочки для маленькой Анюты.

- Вы можете считать меня сумасшедшим, - продолжил он. – Но просто сделайте, что я вас прошу.

- Я не считаю вас сумасшедшим. Это для уничтожения бактерий?

- Да. Ни одна мелкая мерзкая тварь такого издевательства над собой не выдержит.

- Это открыли еще в прошлом веке.

- Отлично! Хоть в этом не придется убеждать. Осталось доказать, что бактерии вообще имеют отношения к болезням. Но, если докажем, государственная премия вам обеспечена, а уж золотые и серебряные медали всех академий будете складывать аккуратными стопочками.

Склифосовский улыбнулся.

- Не будем заглядывать так далеко вперед. Вдруг мы ошибаемся?

- Мы не ошибаемся. Но будет трудно. У вас хирургические инструменты в каком-то футляре?

- Да, небольшой дорожный набор.

- На сафьяне?

- Да.

- И вы их до этого не кипятили?

- Я понял, Ваше Высочество. Я их больше туда не положу.

- Лучше всего, мне кажется, какую-нибудь металлическую коробку завести. Чтобы ее можно было тоже прокипятить, обработать раствором хлорной извести или спиртом. Если найдете что-то подходящее – я вам компенсирую.

Николай Васильевич достал из портфеля небольшой пузырек.