— А чем докажешь, парень?

Ничем… Все выдал как на духу перед университетском советом: потряс перед всеми грязным бельем, даже понюхать дал… Кажется, совсем не фигурально, а в прямом значении этого слова.

Мать прорвало в полете — он просил ее замолчать, потому что в самолете полно русскоязычных, но мать, видимо, слишком долго молчала. Сейчас Артуру захотелось в отместку сказать гадость ей самой:

— Ты только что преподала мне наглядный пример межличностных отношений, — проскрипел он зубами, не заботясь об эмали.

— Это тебя не касается, — глаза матери сузились.

— Ты пьяна?

Она откинулась на высокую спинку стула и растянула бледные губы в улыбке.

— По-трезвому отца выгнала? — решил он все же уточнить после воцарившегося надолго молчания.

— Ему есть куда идти, не переживай…

Рюмка появилась около ее губ, и мать сделала большой глоток — хорошо не залпом опрокинула в себя весь коньяк.

— Что ты хочешь этим сказать?

Артур почувствовал в животе болезненный спазм. Нет, только не это… Отец? Нет! Даже головой тряхнул, точно после холодного душа, когда на секунду получаешь звон в ушах.

— Я ничего не хочу тебе говорить. Я отправила тебя спать, — не отпускала мать рюмку от губ, она холодила ей подбородок. — Я тоже устала и пойду спать. Поговорим утром, если захочешь. О тебе.

— У него любовница? — Артур сунул руки в карманы джинсов, чтобы не отшвырнуть пустой стул от стола.

Мать отвела руку с коньячным ликером в сторону, улыбнулась — пьяно или скорее болезненно.

— Оказался наш отец не отцом, а сукою, — и добавила: — Это Галич.

Артура снова передернуло:

— Это ж про Сталина, нет?

— И что? К нашему отцу тоже подходит, — мать рассмеялась, но быстро оборвала смех. Глаза у нее сделались злые-презлые. — Ну а как ты думал? Ну… Не только ж тебе баб трахать. У него тоже пока трахалка не отвалилась.

— Я имею в виду… — Артур замялся, хмыкнул, глотая набежавшие слюни. — Любовница… Постоянная? Это вообще как? Почему?

— Раз интересно, спроси у отца, — снова рассмеялась мать приглушенно. — Я не спрашивала. Мне не интересно.

— То есть это все твои домыслы? — Артур принялся перекатываться с носка на пятку, не в силах устоять на одном месте. — Он тебе ничего не говорил такого? Вы не разводитесь, ведь нет?

— Нет, мы не разводимся! — мать допила коньяк и хлопнула рюмкой по столу, потом вжала освободившиеся руки в столешницу и перегнулась к нему через пустой стол. — Пока. Артур, пожалуйста, ложись спать. И не лезь не в свое дело.

— Не в свое… — он снова сглотнул и сильнее сжал пальцы на тонкой деревяшке стула. — В мое, значит, можно было влезать, а в ваше — ни-ни…

Мать прилетела без звонка, то есть позвонила уже из бостонского аэропорта имени генерала Логана и приказным тоном сообщила, чтобы он встретил ее на входе дормитория через полтора часа. Приказы не обсуждать! Университет расположен совсем на отшибе — кампус и вокруг мать его природа. И тут Дина — его настоящая мать. В куртке и на каблуках. Как она вообще на каблуках по салону самолета ходила… Придурошная.

— Между нами есть большое отличие, Артур, — мать поднялась из-за стола и облокотилась на столешницу около варочной поверхности, тоже пустой. — Я в состоянии решить свои проблемы сама, а ты — нет.

— Да что ты можешь? — выплюнул он желчно. — Что ты можешь без отца? Поэтому и терпишь, да? А сегодня я триггером сработал?

— Я ничего не терплю. Меня все устраивает. Иди спать, Артур. Утром будет очень серьезный разговор.

— С отцом? — сверкнул он глазами.

Повисла пауза. Мать облизала губы — собирала с них последние капли коньяка. Покрасилась в рыжую блондинку — зачем… Не идет. Не молодит.