— Да, вы отлично выглядите, — постоянно говорила Дина, и спустя годы, не задавая наводящих вопросом, начала получать такие же комментарии от персонала, а порой и от посетителей. Последние быстро научились держаться в рамках приличия даже в нетрезвом виде. Но это произошло не сразу. Когда Дине на первых порах приходилось совмещать обязанности администратора с работой официантки, ее часто спрашивали, во сколько она заканчивает работать? Она пыталась улыбаться в ответ и просила уточнить заказ.

Однажды один особо настырный клиент позволил себе взять ее за запястье, да так неожиданно и сильно, что Дина с трудом удержала в руке блокнотик. Но через секунду его все же потеряла, блокнотик у нее выдернули — она находилась в небольшом шоке, не зная, как реагировать на подобное поведение клиента, и не сразу сообразила, кто рядом, но когда услышала голос, с нее сошла лавина ледяного пота.

— Спасибо, что подменила. Вы заказ будете делать?

Дина быстро скользнула за спину выросшего, как из-под земли, Роберта. Он не был выше ее даже на голову, но всегда казался большим. Таким его увидели и наглые посетители. Дина скользнула за пустую барную стойку в надежде, что сможет помедлить с заказом на алкоголь, если тот поступит. Впрочем, все внимание людей у стойки было приковано к столику у окна.

— Драки не будет, а жаль, — услышала она тихий смешок, и теперь по ее спине побежала горячая струйка.

— У вас тут прям семейный подряд, — заявил другой, и Дина готова была провалиться под землю, спрятаться под барную стойку и не вылезать до конца смены, а сидеть бы пришлось еще целых три часа.

— Этот столик за мной, — Роберт вернулся на место бармена и передал Дине блокнот. — Руку помой…

Она готова была засунуть под кран всю голову. Директорский сын начал напрягать ее с первого дня по простой причине, что она не могла рядом с ним чувствовать себя старшим товарищем — он не выглядел школьником со своей легкой щетиной, которую забывал сбривать по нескольку дней. Никаких пространных разговоров между ними не было, все общение чаще всего происходило на глазах у матери. Только один раз они остались за стойкой одни, и тогда, чтобы справиться со смущением, Дина попросила у него тетрадку, но тут же пожалела — с первых абзацев поняла, что ей зря ставили пятерки по сочинениям.

— Откуда у тебя такой хороший русский? — хлопала она глазами.

— Он мой родной, — удивился Роберт вопросу и почти что вырвал у любопытной девушки свою тетрадь в линейку.

— Извини, — Дина опустила глаза и пошла пятнами.

— Я не обиделся. Я привык. У меня не очень отношения с одноклассниками. На национальной почве.

— Поэтому ты решил перепрыгнуть класс? — подняла она глаза обратно к его лицу.

От Светланы Львовны она узнала, что Роберт все лето проходил в школу сдавать учителям темы, которые сам выучивал по учебникам за следующий класс. Половина учителей в открытую требовала с матери взятку — пришлось платить.

— Мне просто скучно. В Тбилиси школа была намного сильнее. Тут, извини, все тупые. И учителя тоже…

— Что за школа у тебя такая? — спросила Дина с раздражением на него за ленивый тон ответов, и на себя, что вообще начала задавать постороннему парню личные вопросы.

— Русская школа. Она так называется. Ну, русская, конечно, только по языку преподавания, а так у нас там, как в итальянском дворике… Если ты знаешь про такие в Тбилиси… Ну, там с лестницами и бельем на веревках, — развел он пальцами в сторону. — Как в Ноевом ковчеге, каждой твари по паре… Туда, конечно, трудно поступить было, но… В грузинской школе я за первые три дня учебного года заканчивал решать учебник по математике…