– Потому что ни одной записи в медицинских картах о твоей беременности и родах не существует! Но врач утверждает, что ты рожала. Так где наш ребенок? – Слава грозно нависает надо мной, и я инстинктивно сжимаюсь под его взглядом.

– Она в Воронеже, – наконец отвечаю.

– Она, – повторяет он, словно смакуя это слово. – Значит, у меня дочь. Ты отдала ее в детдом? – его вопрос пронзает меня, словно кинжал.

– Нет! – восклицаю я возмущенно. Как он вообще может так думать?

– Отдала на удочерение? – его голос полон жестокого подозрения.

– Нет же! – отвечаю раздраженно.

– Тогда где ты ее спрятала? – его слова звучат требовательно.

– Я… я записала ее на Катю, – признаюсь наконец, чувствуя, как облегчение смешивается с тревогой.

Слава застывает, словно не веря услышанному, и делает шаг назад.

– Как это?

– Катя зарегистрировалась в больнице, и вместо нее я ходила на приемы к врачу. Я перекрасила волосы в темный цвет, носила темные линзы и очки. В регистратуре паспорт показывала только Катя, а в кабинетах меня никто не проверял. На родах все было так же: при поступлении я показала все документы Кати, а дальше их просто никто не спрашивал.

Слава хватается за голову, в его взгляде смешиваются удивление и недоумение.

– Как же тебя приперло, что ты пошла на такое! – искренне недоумевает он.

– Твоя мать угрожала убить меня и ребенка! – бросаю ему в ответ. – Я не видела другого выхода.

– Не смеши. Ее угрозы остались бы только словами. Ты поверила и сбежала.

– Вот почему я хотела рассказать все с самого начала!

Слава усмехается и треплет волосы, делая их еще более взъерошенными. Затем, тяжело вздохнув, он садится на кровать и смотрит на меня, как будто не понимает, где правда.

– Ну ладно, рассказывай, – говорит он наконец. – Но знай, если я заподозрю ложь, ты пожалеешь.

Я вздыхаю и собираюсь с мыслями, готовясь рассказать ему всю правду.

Подхожу к окну, на улице уже сгущаются сумерки. Присаживаюсь на подоконник и, склонив голову, решаюсь начать:

– Я узнала, что беременна, когда у тебя уже была назначена дата отъезда в Швейцарию. Я не знала, как поступить. Мы оба понимали, как тяжело будет провести год в разлуке. А тут еще и беременность… Захочешь ли ты уехать или останешься со мной? Вспыхнет ли твоя мама ненавистью сильнее или дальше уже некуда? Как сказать своей маме всю правду, ведь я обещала, что не буду спать с тобой до свадьбы? Эти вопросы не давали мне покоя. Стоило ли рассказывать тебе о ребенке или просто молчать, чтобы ты уехал спокойно? Но мне не пришлось выбирать. Все решила твоя мать: через день после того, как я узнала, что беременна, она похитила меня и отвезла в больницу… чтобы заставить сделать аборт.

– Я не верю, мама, конечно, недолюбливала тебя, но чтобы убить собственную внучку… – Нет, она бы не решилась.

– Если ты будешь меня перебивать, я не буду больше рассказывать, – тихо, но твердо произношу в ответ. Мне и так тяжело все это говорить, а он еще со своими комментариями встревает.

– Ладно, продолжай, буду молчать, – недовольно уступает Слава, – продолжай. Я слушаю.

Воспоминания захватывают меня. Как же ясно я помню, как меня втолкнули в кабинет и перекрыли все выходы, чтобы не было шансов сбежать. Потом вошла она – Лариса Николаевна.

6 лет назад

Я сижу на стуле у окна, первый этаж. Мелькнула мысль: если приложу усилия, смогу ли сбежать?

– Ты беременна, – произнесла она утвердительно, как только предстала передо мной.

– Откуда вы узнали? Я ещё даже не сказала Славе, – пробормотала я, ошеломлённая и растерянная.