Но ведь она наверняка захочет… Она не сможет спокойно смотреть, как страдает другой человек, особенно если в ее силах что-то изменить, зная, чей именно сын подключил свои связи для ее спасения. Только почему это должно происходить за счет её собственного здоровья?

Эти мысли преследуют меня, пока я иду по коридорам больницы. Умом я понимаю, что для Ларисы Николаевны это шанс на жизнь, но что-то внутри сопротивляется. Будто какая-то тень предчувствия, что всё пойдет не так, как задумано.

Да и не хочу я, чтобы моя мама жертвовала своим здоровьем ради этой лживой женщины. Она недостойна таких жертв.

После того, как я вспоминаю об одной важной детали, резко разворачиваюсь и возвращаюсь к мужчинам. Сейчас я разрушу их планы. Бесстыдники, распоряжаются чужими судьбами, словно решают какую-то математическую задачку.

С разочарованием отмечаю, что их уже нет в коридоре.

– Ничего, – шепчу себе, – вы все равно сюда еще вернетесь.

Открыв дверь палаты, неожиданно вижу Славу.

– О, ты здесь! Отлично, – начинаю эмоционально.

Слава стоит у окна, но, услышав меня, медленно разворачивается. Его взгляд мрачен, но мне не до его переживаний. Я не собираюсь ему сочувствовать. Сейчас мне нужно защитить маму.

– У меня к тебе вопрос, – с язвительной усмешкой начинаю я. – Как ты собираешься сделать мою маму донором законно? Что, тоже женишься на ней?

Мне доставляет удовольствие его задеть. Пусть понимает, что хоть я не сильно образованна, все же запоминаю все, что мне говорят. И эту деталь я помню хорошо!

– Аня, – холодно отвечает он, – сейчас ты ответишь мне на один вопрос. И лучше скажи правду. Если я узнаю, что ты солгала… – его голос стал угрожающим. – Просто запомни, если ты попробуешь обмануть меня, я превращу твою жизнь в ад. Я знаю, где ты живешь, и даже если ты сбежишь, у меня хватит ресурсов, чтобы найти тебя.

Холод пронизывает все тело, а страх вгрызается под кожу. Таким рассерженным Славу я не видела никогда.

– В чем дело? Что-то случилось? – спрашиваю, чувствуя, как сердце начинает колотиться быстрее.

– Случилось, – отвечает он тоном, от которого внутри все замирает, – выяснилось, что ты родила ребенка. Вопрос только в одном: это мой ребенок?

Я будто окаменела. Дыхание застряло где-то в горле, и я не могу вымолвить ни слова. Слава смотрит пристально, глаза его сверкают злостью и разочарованием.

– Почему ты молчишь? – произносит он глухо, но с таким напряжением, что каждое слово отдается болью. – Ты же знаешь, как я ненавижу ложь.

Собраться с мыслями не получается, руки дрожат.

– Это… это правда, – едва слышно отвечаю я, слова словно рвутся через преграду внутри. – Я действительно… родила.

Слава делает шаг ко мне, его лицо остается каменным и непроницаемым, а расстояние между нами сжимается, как пружина. Я ощущаю его гнев словно нечто материальное.

– Значит, это мой ребенок? Или ты решила меня выставить дураком?

Пытаюсь встретить его взгляд, но не нахожу в себе сил. Тишина становится невыносимой, и я понимаю, что молчание лишь разжигает его подозрения.

– Это… мой ребенок? – повторяет он, не отрывая взгляда.

Мысленно лихорадочно обдумываю варианты. Если солгу, он все равно узнает. Но если расскажу правду, возможно, мы сможем найти общий язык.

– Прежде чем я отвечу, позволь объяснить, как все произошло, – произношу я, пытаясь удержать голос ровным.

– Что именно? Почему ты сделала аборт и уехала с деньгами или почему ты сбежала с деньгами, родила и бросила ребенка? – в его голосе слышится смесь злости и недоверия.

– Что за бред? С чего ты взял, что я отказалась от ребенка? – я искренне возмущена его выводами.